Книга Дело беглой медсестры, страница 15 – Эрл Стенли Гарднер

Мейсон, нахмурясь, рассматривал газету, когда вошла Глэдис Фосс в юбке, блузке и тапочках. Гладкие и блестящие волосы, откинутые с высокого лба назад. Большие темные глаза. Полные губы. Надо бы слегка подкрасить, чтобы лицо выглядело ярче. Она остановилась в дверном проеме и смотрела на Мейсона и на газету, которую он держал. На лице появилось особенное выражение, которое адвокат тотчас заметил, но не понял. Он бросил газету на стол и начал подниматься.

– Не вставайте, – сказала она, быстро войдя в комнату и улыбнувшись.

Длинноногая, хорошо сложенная молодая женщина замечательной красоты и редкой привлекательности. То, как легко она села на письменный стол, указывало на прекрасную мышечную координацию. Держала себя непринужденно, без тени официальности.

– Я вижу, вы открыли мое тайное увлечение, – сказала она, продолжая улыбаться.

Мейсон поднял брови. Она указала на газету. Он спросил:

– Бейсбол?

– Лошади.

– О!

Она сказала:

– Я устала от повседневной работы. Думаю, так же, как устают все. Мне нравится предугадывать победителей. Извините, я так откровенна.

– Похоже, это хороший отдых.

– Не думаю, что вы когда-либо сможете позволить себе такое удовольствие, – сказала она.

Мейсон посмотрел задумчиво.

– Да, этого я себе не мог бы позволить.

Она начала было говорить, но передумала и замолчала.

– Вдобавок, – продолжал Мейсон, – моя жизнь достаточно разнообразна и без этого.

– Итак, – начала она, – я этого не предполагала, но все же разговариваю с адвокатом. Когда вы вошли, сели в кресло, в котором недавно сидела я, и обнаружили, что я, как только вошла в квартиру, принялась читать о скачках, я допустила, что вы вполне способны сделать правильные выводы.

Мейсон улыбнулся.

– Это откровенно.

– Сегодня, – продолжила она, – у меня была дальняя поездка, был длинный день, и я смертельно устала. Но должна была узнать, что произошло на скачках. Что теперь вас волнует, мистер Мейсон?

Он сказал:

– Вы, конечно, знаете о смерти доктора Мальдена?

– Разумеется. Именно поэтому вернулась домой. Мне нужно… нужны были несколько выходных дней.

– Он собирался участвовать в медицинском съезде в Солт-Лейк-Сити?

– Правильно.

– Откуда вы приехали? – спросил Мейсон.

Она улыбнулась и сказала:

– В конце концов, мистер Мейсон, уже поздно, и я устала. Ужасно устала. Полагаю, вы хотите поговорить о бухгалтерских книгах и прочем, связанном с подоходным налогом?

Мейсон кивнул.

– Ну что ж, обсудим эти вопросы, а разговор о другом отложим до более подходящего времени.

Мейсон согласился:

– Хорошо, обсудим именно те вопросы, где ваши с миссис Мальден интересы перекликаются.

– Имеете в виду, где ее жадность сталкивается с моими обязанностями, – съехидничала Глэдис Фосс.

Мейсон ухмыльнулся.

– Примирять двух ненавидящих друг друга женщин – не мое дело. Я только пытаюсь установить определенные факты. Вам задавали вопросы в отделении налоговой инспекции?

– Да.

– Они утверждали, что бухгалтерские книги доктора Мальдена велись неправильно, особенно в части наличных денег?

– Они суют нос в чужие дела, если вы это имеете в виду.

– И предъявили обвинение?

– В известном смысле. Они полагают, что доктор Мальден утаил часть доходов наличными.

– Каковы факты относительно этого?

Она посмотрела ему в глаза.

– Хотите знать, что я собираюсь сказать в отделе налоговой инспекции, мистер Мейсон? Желаете узнать настоящие факты?

– А вы собираетесь рассказать налоговой инспекции кое-что, только не факты?

– Им я собираюсь рассказать только то, что знаю. А вам могла бы поведать о моих подозрениях.

– Расскажите о подозрениях, – согласился Мейсон.

Она начала издалека:

– Только немногие представляют себе ужасное напряжение, в каком работают медики. Люди буквально валом валят. Постоянный, бесконечный поток людей, и все больные. Некоторые четко выражают свои мысли и могут объяснить симптомы, так что доктор в состоянии быстро поставить диагноз. Некоторые этого не могут, и приходится рыться в них и исследовать их мозги и тела, чтобы выяснить, что случилось. Встречаются ипохондрики, драматизирующие развитие болезни, так что их симптомы не настоящие. Бывают преувеличения, искажения. И врач во всем этом безошибочно разбирается. Кроме того, некоторым необходимо хирургическое вмешательство. Делаются разные операции, начиная с несложных и кончая последней отчаянной попыткой продлить жизнь. Иногда возникают осложнения и во время операции, и в послеоперационный период, и доктор должен быть постоянно настороже, чтобы они не переросли в серьезные. Другими словами, реально ничего предопределить нельзя. Врач, как боксер на ринге, окружен сотней противников. Он должен быть хладнокровным, спокойным и собранным. Все время думать, предвидеть. Иными словами, постоянно испытывать ужасное умственное и физическое напряжение. Вдобавок всегда должен помнить, что любой пациент может побежать к какому-нибудь энергичному адвокату и начать процесс о преступной небрежности врача при лечении больного, когда любое единичное действие, которое сделал или не сделал доктор, будет рассмотрено судом неспециалистов.

Мейсон кивнул.

– Вы очень красноречивы.

– Я рассказываю вам об этих сложностях, – сказала она, – потому что не все понимают их. Доктор, который всем этим занимается, должен сосредоточиться на врачевании, а не на таких отвлекающих от него вещах, как бухгалтерия и статистическая информация, которых требуют люди, пытающиеся ревизовать возврат наличности для сбора налогов.

– Но, – сказал Мейсон, – такому человеку не следует взваливать на себя финансовые дела. Может нанять кого-нибудь, кто станет их вести.

– Кого, например? – спросила она.

– Бухгалтера.

Она покачала головой.

– Это невозможно. Этим может заниматься только человек, находящийся на линии огня. Кто-нибудь в лечебнице. И это должна быть медсестра. Когда попадаете в лечебницу, вы оказываетесь в сумасшедшем доме. Лечение рентгеном, токами высокой частоты, срочные процедуры.