Онлайн книга «Домик тетушки лжи»
|
Через две недели она совсем оклемалась, стала выходить в парк гулять. Роддом, где она лежала, был частью огромной старой больницы. Вокруг стояли корпуса: хирургия, неврология, онкология… Больные гуляли по гигантской территории… Вот там Сонечка и встретила Данилу, милого юношу, только-только начавшего карьеру инженера на крупном заводе. Девушка мигом смекнула, что судьба-индейка послала ей сказочный шанс, и рассказала жалостливую историю. Родителей у нее нет, приехала издалека в Москву, чтобы учиться на артистку, но на вокзале ее ограбили, чемодан и деньги исчезли. От горя у Сони случился сердечный припадок, вот и привезли сюда… Будь Данила чуть поумней, он бы засомневался в правдивости рассказа. Но Сонечка была очень хороша собой, а у Данилы на уме были одни моторы. У парня тоже отсутствовали родители, зато имелась собственная комната в коммуналке. Они поженились, и Данила никогда не пожалел о принятом решении. Единственным черным пятном в их браке было отсутствие детей. Через несколько лет семейной жизни они усыновили ребенка. С младенцем возиться не захотели, выбрали готового, четырехлетнего Гену… И с тех пор жизнь их шла только в гору, словно одаряя за благородный поступок. – И ты ей поверил? – спросила я. Гена кивнул. – Подумаешь, – фыркнула я, – не та мать, что родила, а та, что воспитала. И потом, усыновленный ребенок уравнивается в правах с родным, так что по праву ты являешься наследником Кристалинских. По-моему, тебе следует бросить пить и вернуться к родителям. Ну Полина, ну дрянь! С какой стати она решила, что ты должен на ней жениться? Гена хмуро посмотрел в окно, потом подошел к мойке, спустил воду, напился прямо из-под крана и нехотя ответил: – Мне и в самом деле деваться было некуда. – Почему? – Понимаете, я люблю Соню и Данилу и, хоть сейчас знаю правду о своем рождении, все равно считаю их своими родителями… – Ну и что? – Полина обещала, если я не выгоню Лялю и не женюсь на ней, раскрыть всю правду о матери. Сначала рассказать отцу, а потом бульварным газетам… Наверное, она блефовала, это ведь было не в ее интересах… Понимаете, Полина – дочь Сони. На этот раз я уронила бутылку. Издав отнюдь не мелодичный звук, та свалилась на линолеум. Сильно запахло спиртным. – Кто? – ошарашенно переспросила я. – Кто? – Родная дочь Сони, – повторил Гена и бросил в водочную лужу несколько старых газет, – это от Поли отказалась мать, а та выросла и специально нанялась к ней в домработницы. С трудом переваривая эту информацию, я забормотала: – Ну и кто же звонил Кристалинской, чтобы она взяла девчонку на работу? – Говорил же, Молоков! Кирилл Олегович! – А это кто? – Она не сказала, только сообщила, что когда Соня слышит эту фамилию, то пугается до безумия. – Значит, Полина – брошенная дочь Сони, – бубнила я, – но зачем ей требовать от тебя женитьбы? К чему такие сложности? Можно было просто прийти к матери, объяснить, в чем дело… Внезапно в Гене проснулся избалованный богатый юноша. Кристалинский обвел меня взглядом и процедил: – Вы не слишком профессиональны. Это же очевидно… – Сделай милость, объясни. – Ну расскажет она Соне, и что? Как мать объяснит Даниле ситуацию? Если он узнает правду, мигом ее выгонит. Поверьте, я великолепно знаю отца, не за то вон выставит, что на дороге ноги раскидывала, а за то, что столько лет врала про себя. И что выйдет? Не достанутся Поле денежки, а уж она их больше всего хотела, прямо тряслась. Вот и сообразила, как поступить. Я прогоняю Лялю и женюсь на ней. А Полина молчит в тряпочку про прошлое Сони… Он постоял, покачиваясь с носка на пятку, и добавил: – Я люблю мать и не хотел ей неприятностей. – И ты поверил Поле на слово? – недоумевала я. – У нее документ был, – тихо продолжил Гена, – метрика… – Метрика? – Ну да, причем старого образца, такая светло-зелененькая, с водяными знаками, теперь другие выдают. Сразу понятно, что бланк еще с семидесятых годов сохранился. Там четко стояло: Полина Иванова, мать Софья Иванова, а вместо отца прочерк. – Как же она в Железнову превратилась? – Говорила, ее женщина удочерила, Нина, прямо в роддоме. Ей просто повезло. А я совершенно детского дома не помню… – Но почему после смерти Ляли вы не поженились? Гена тяжело вздохнул: – Я уехал на работу, а Полина пошла, да и рассказала Ляле правду. Вот дрянь! Фото показала. – Какие? – Она, оказывается, в моей спальне установила шпионскую камеру и все наши кувыркания засняла… Полина потом плакала, говорила, не думала, что Ляля покончит с собой. Ну, уйдет, подаст на развод, родители ей квартиру купят, денег дадут, но чтобы так! – А дальше что? Гена мрачно потер затылок: – Ужас и мрак! Полина все же пошла к Соне, а та ее выгнала, подробностей не знаю! Сначала ее выставила на улицу, потом меня. Просто швырнула на стол ключи от этой халупы и сообщила: «Купила тебе жилплощадь, считай, получил последний подарок от нас с отцом. Уходи, никогда не прощу тебе смерть Ляли!» Вот как! Она ее любила больше меня. А квартира! Зашел, чуть не умер. Даже ремонт не сделан! Вон, смотрите, куда отселили, грязь, тараканы, жуть. Денег не дали… Он всхлипнул. – На что же ты живешь? – Тут у метро палатки стоят, – пояснил Гена, – меня Ахмет на работу нанял. Ящики таскаю, упаковки с бутылками… Я вышла на улицу, села в «Рено» и уставилась на бегущих прохожих. Что за бред? Поля дочь Кристалинской? Но такого просто не может быть. Нина родила дочь в Америке, об этой истории тогда говорила вся Москва, уж очень она была экзотичной для «застойных» лет. Хотя… По спине у меня потекли капли пота. Что, если Нинушка нам всем врала? Ни в какой Нью-Йорк она не летала, удочерила новорожденную девочку и выдала за свою… |