Онлайн книга «Редкая птица»
|
– Вроде меня, что ли? – Как же мне везет на сумасшедших! Только психи из «веселого особнячка» рядом с этим – просто тихие и незлобивые шизики! – Так что, милый Дрон, мы проиграть не можем. И – не имеем права. «Главное – думать не надо. Вся жизненная тайна на двух печатных листках умещается», – мысленно заканчиваю я упомянутую цитату из Федора Михайловича. Но скверному мужичку об этом не говорю: зачем? Для него все люди – вроде недоучившихся пэтэушников: что-то проходили, но сильно туповаты. И к дальнейшему развитию не способны… Да и психика несбалансированная… Испгавлять, исп-гавлять, испгавлять, как завещал Великий Зюзя! Голубев-Скворцов сидит молча. Погружен в масштабность замыслов. Ну и ладно. – Идея-то интересная, вот только исполнение не дотягивает. Любопытно было бы посмотреть, как вы подойдете к президенту или премьеру: "Господин президент! Некоторые ваши действия не совсем вписываются, а некоторые высказывания – вообще страх! Это все от несбалансированности психики!.. Но мы все исправим. Наденьте-ка наушнички, взгляните на экранчик… Ага… О девочках много размышляете… Впредь – будете размышлять о Конституции и только о ней! В свободное от государственной деятельности время можете почитать Пришвина. Самому на охоту – ни-ни! Разовьет агрессивные инстинкты, и тогда прощай стабильность в стране!" Хотел бы я услышать, куда именно вас пошлют, и увидеть ваши лица, когда вы туда пойдете! – Не нужно утрировать, Дрон. Мы ведь не ограничиваемся только техническими идеями… Притчу вы слушали невнимательно. Не важно, что такое душа, – нечто цельнодуховное или совокупность стремлений… – Кому как… – Важны ее свойства. Олег, каково, на ваш взгляд, главное свойство человеческой души? – Любить, – отвечаю без запинки. А в мозгу вертится школьная считалка: «…а еще – смотреть, обидеть, слышать, видеть, ненавидеть, гнать, дышать… и зависеть, и терпеть». – Вы помните свою первую любовь? – Да. – Какая она была? – Замечательная. – Помнит каждый. Но первая любовь – лишь ветерок; любовь последняя, настоящая, истинная – это потрясение, это шквал, это омут и восторг! А этот мужик не так безнадежен. Глядишь – и выздоровел бы в хороших руках. – К власти, к высокой власти, – продолжает Смирнов, – как бы ни судили обыватели, приходят люди сильные, незаурядные! А незаурядная личность способна к любви. К великой, высокой любви!.. И эта личность, чтобы не потерять любовь, сделает все. Абсолютно все! – Смирнов-Сазонов улыбается умиротворенно, прихлебывает из бокала: – Все, что нужно НАМ! С диагнозом о выздоровлении покойника я поторопился. Однако нужно выпить. Наливаю полный хрустальный стакан, проглатываю без вкуса. Похоже – бренди, да и какой ляд разница! Мужчина сидит напротив в кресле расслабленно, с бокалом в руке, и смотрит на меня. Назвал бы этот взгляд доброжелательным, вот только… Если в нем и есть симпатия, то это симпатия естествоиспытателя к редкому и красивому мотыльку, которого он сейчас наколет на иглу и присоединит к своей коллекции… – Итак, Дрон, вы хотели знать, что за информация нам нужна? * * * Все просто. Леночка была дочерью оч-ч-чень серьезного папы. В ЦК он заведовал особо секретным сектором, координирующим работу специальных групп КГБ, ГРУ, нескольких лабораторий в разных НИИ… Информация была абсолютно закрытой, ее не могли получить даже секретари ЦК и члены Политбюро; часть информации не доводилась и до сведения Генерального. Было очень естественно привлечь такого человека к нам. Поначалу сотрудничество складывалось удачно. Мы собирали самую разную информацию о людях власти и о тех, кто, по нашему мнению, мог вскоре эту власть получить. Поверьте, в прогнозах наши люди не ошибались. Так же мы отработали и кандидатов в бизнесмены, в дипломаты… Да, будущие лидеры средств массовой информации и ведущих министерств… Параллельно велась разработка определенных научно-технических и биологических программ… – Как сделать всех счастливыми, богатыми и здоровыми. На мою реплику Смирнов внимания не обратил. – Вся информация стекалась в сектор, зашифровывалась, помещалась в свободные ячейки памяти очень доступных компьютеров… Полагаю, существовала и бумажная копия всех материалов… – Существовала? – Да. Этот человек нас подвел. После известных событий он наотрез отказался сотрудничать с нами. Нажать на него было сложно: информацию на членов организации, пусть не на всех, он имел тоже и держал ее, так сказать, в оперативной близости… Потом, в короткое время безвластия, в партархивы и архивы ЦК ринулись все кому не лень; но ни прыткие журналисты, ни наши люди в правительственных структурах или компетентных органах, ни специально назначенные инспектора не обнаружили ни самой информации, ни даже ее следов. О том, что такая информация существует, знают немногие, но что знают двое, знает и свинья! Информация стоит миллиарды! Через двадцать – тридцать лет она превратится в ничто. Мы не можем собрать и разыскать даже исследовательские программы! На то, чтобы найти все материалы и сопоставить их в нужной последовательности, у нас уйдут годы, может, больше десяти – пятнадцати, даже при наших возможностях! Мы не можем ждать столько лет. Сейчас мы пожертвовали бы многим и многими, чтобы нажать на этого человека вторично. Но он снова подвел нас, он покончил с жизнью. Нам известно, что информацию о «ключах» он передал дочери. То есть ни Досье, ни научную информацию она получить не может, по она знает, как «открыть». А мы знаем, как расшифровать полученное. Но девушка исчезла. Скорее всего, сумела выехать за границу под чужой фамилией. Мы ищем ее третий год. Пока – безуспешно. На мой взгляд, информацией о «ключе» обладаете и вы. Теперь я это знаю. Вы назвали несколько ключевых слов. Теперь я жду всю информацию. …Наливаю стакан водки. Выпиваю молча, размеренно, по-крестьянски. Сразу следом – другой. Ну вот и славно. Невзирая на нервное напряжение, минут через десять я буду в умат. Что и требовалось. Поднимаю изрядно отяжелевший взгляд на мужчинку. Жесткие кустики бровей, жидкие водянистые глазки… И в лице что-то рыбье, а скорее – лягушачье… Бррр… И чего я раньше не заметил? – Нет, ребята… Пулемета я вам не дам… – Язык ворочается вяло. Пытаюсь пожать плечами. – Вы ведь стрелять почнете, а это грех… Кстати, Книгу Ездры, как и Фед Михалыча, ты перевра-а-л… Тот, третий, сказал: сильнее женщины, а над всем одерживает победу истина. «И нет в суде ее ничего не правого: она есть сила, и царство, и власть, и величие всех веков: благословен Бог истины». |