Онлайн книга «Беглый огонь»
|
Раненый бился в конвульсиях: захлебываться собственной кровью – не самая легкая смерть. Я опустил ствол, выстрелил ему в висок; парень замер на грязном снегу. Навсегда. Тишина сначала показалась мне полной. Вот только магнитола в джипе вибрировала вполголоса: «Забирай свое и беги-беги-беги, уноси свои ноги-ноги-ноги…» Эти двое уже наслушались. И – отбегались. Я оглянулся, почувствовав на себе взгляд. Котельщик Ваня стал абсолютно серого цвета; он сидел, вжавшись в сиденье, обеими руками прижимая к груди бутылку с водкой. Глаза его словно говорили: «Вот и попил водочки…» – Чего застыл? – оскалился я, изображая улыбку. – Наливай да пей. Только мне оставь. – Ты ж… Ты ж… – Ну?! – Ты ж за рулем!.. – Ну ты сказал! ГАИ тут вроде нету, а? Обнюхивать некому! – Эт точно, – с готовностью кивнул Иван, хихикнул нервно, наплескал себе в стакан. Я поднялся на подножку, перехватил бутылку, звонко стукнулся о хрущевский: – С тренером! Ну? Махнули? В этот раз истопник влил стакан летом, даже не глотая. Я выпил остаток водки из горлышка. Выдохнул: – Ну и ладушки. По коням! Или ты останешься? – Да чё я, совсем дурной? – Лицо его нежданно озарилось полным умиротворением: опохмелка про-шла целиком и полностью, а все остальное… Остальное было несущественно. Глаза его прояснились совершенно, Иван глянул на меня лукаво, изрек: – А ты не шофер. – Ну? Сам догадался? – За что этих-то застрелил? – Было бы за что, головы бы поотрывал! Держи. – Я протянул ему пакет со второй бутылкой и нехитрой снедью. – Чувствую, мне сегодня не до выпивки будет. – Ну, тогда я пошел? – Валяй. А ты не из пугливых, а, Иван? – А чего в этой жизни бояться, окромя «белочки»? А от нее я сегодня точно утек. Но и спросить дозволь… – Ну? – За кого воюешь-то? – За тебя. – Как это? – Пока ты водочку пьешь, воевать кто-то должен? – Попрекаешь? – Не-а. Каждому свое. Топи, а то начальство вымерзнет. – Я не начальство топлю. Пять домов заводских. – Тогда тем более. – А ты это… Ты мне маслину в затылок не наладишь? Как тому? – Была бы охота, я б тебя прямо в машине расписал. – И то верно. Вот ведь, цветочки-лютики. – Иван разразился длинной и витиеватой матерной тирадой, приободряя себя, соскочил с подножки, ступил с дороги в снег и через мгновение исчез во тьме. Как растворился. Рация, тихо лежащая рядом с убитым на дороге, запиликала едва слышным зуммером вызова. Я поднял прибор. Попроще, чем «Эхо», но тоже ничего. По-чему парень дернулся за стволом, если до этого базарил вполне по-свойски, как бригадир с мужиком? Видно, нашли повязанного водилу «зилка». Жаль, отогнать «жигуленок» подальше терпения не хватило. Что теперь? Я щелкнул тумблером, услышал: – Я – Кадет. Бутик, что там у вас? – «Анри», – назвал я ключевое слово, услышанное от пленного. – Я – Голик. Доложи Первому, что Козырь жив. – Что? – Что слышал! Подтверждение его смерти было? – Да я… – Головка от ружья! Слушай, Кадет, ты бы не умничал и передал Ильичу, что просят, а? У меня рация полетела, а то я бы сам доложился… – Ты кто вообще такой, Голик? – Из приезжей Команды. – А как ты оказался… – Не твое дело. – Где Бутик? – На том свете. Вместе с напарником. – А в грузовичке? – Шпана. Но ловкий – стрелял быстро. Из Козыревых парней. Я его завалил. – А ты каким боком во все это?.. – Правым! Короче: доложи Ильичу, тьфу, Первому, что Козырь жив, акция провалилась, завод обставлен братвой. Работаю запасной вариант. – Что? – Запасной вариант. Так Первому и передай. Дословно. Он поймет. Конец связи. Уф! Если бы я сам мог понять, что намутил! Видно, такая уж доля у проводника Сусанина: чем дальше в лес, тем гуще елки, чем больше дров, тем злее волки! Операцией руководят люди умные, пусть они ребусы и гадают! И главный ребус для них в том, чтобы и акт провести, и девственность сохранить! Шуметь им нельзя, а мне – обязательно. Естественно, расшифровать мою «дурочку» легче легкого, но на все нужно время. Для них время – золото, для меня – жизнь. Глава 66
Филин сидел за столом, щуря красные от недосыпа и табачного дыма глаза. Перед ним стоял включенный компьютер и аппарат спецсвязи. Чуть в стороне – импортная кофеварка. В воздухе плавали клубы табачного дыма и аромат кофе. Степан Ильич Панкратов расположился напротив. На голове надеты наушники с микрофоном. Филин встал, подошел к окну, приоткрыл жалюзи. Территория завода тонула во тьме; только в километре от административного корпуса стояли за отдельным высоким бетонным забором корпуса «Цеха-К». Та территория была залита светом. Но свет был белый, мертвенный, неживой. – Ильич, а ты не задумывался, почему священники и убийцы всегда одеты в черное? – Что? – поднял голову Панкратов. – «Мне день и ночь покоя не дает мой черный человек… За мною всюду как тень он гонится» [20] , – тихо прошептал Филин. Неслышно подошел к столу, опустился в кресло, вставил в рот-щель очередную сигарету, щелкнул зажигалкой. Кофеварка пропищала и нацедила в подставленную чашку крепчайшего кофе. Геннадий Валентинович взял с приставного столика бутылку коньяку, плеснул в стакан, на донышко, выпил, поморщившись, как лекарство, запил горьким кофе. Посмотрел на экран компьютера: – Наши друзья в полете уже двенадцать минут. Панкратов только пожал плечами: – Пока все штатно. – Кроме того, что мы сильно припозднились. Панкратов промолчал. Любые разговоры его тяготили. Филин просто дошел до той крайней степени нервного напряжения, когда хочется говорить любые пустопорожние фразы, задирать окружающих, в данном случае его, Панкратова, но не молчать. – По-моему, все складывается нормально. – Свое «по-моему» выброси на помойку! – скаламбурил Филин и оскалил желтые от сигарет и кофе зубы. – Ох, какие кошки скребут у меня на душе! Не кошки – тигры! – За такой бумагой мы – как в крепости! – На всякую крепость бывает свой подкоп! Дедушка проснулся и уволил всю свору: Югашева, Самостьянова… А этот новый генерал-полковник… |