Онлайн книга «Игра теней»
|
Ну а мне — как раз наоборот. Просто имена мы ассоциируем с людьми, которых знали когда-то, может быть, даже очень давно, в детстве. И если это были хорошие люди… — А… Вас мне как называть? — Как хочешь. Вернее — как удобнее. — На «ты» можно? Просто во всех тусовках на «вы» называют или важных «чайников», или дутых лохов. А ты вроде хороший. Хотя и не тусовщик. Признаться, я тоже за обращение на «ты» — но между своими. Обращение на «ты» в кругах киношных, писательских, богемных, творческих вообще — норма; «вы» говорят либо заведомым мэтрам, либо людям, не принадлежащим к «своему» кругу, либо ставшим крутыми начальниками, но и те обижаются, если в неофициальной обстановке им выкают. Ибо это — признак неуважения или неприятия. Но я не принадлежу ни к богеме, ни к тусовке. И для меня общение с кем-либо на «ты» — признак вовсе не панибратства, но доверия. А доверие, как известно, обязывает. Если же я ошибаюсь и «клиент» решает, что, раз позволительно «ты», значит, уже и братан, и за водчоночкой слетаю, приходится растолковывать, и непонятливый впредь называет меня исключительно на «Вы», причем с заглавной буквы. — На «ты» можно. Даже нужно. Очень хочется расспросить Алю, хотя бы о ее родителях, но чувствую — сейчас не время. — Ты есть хочешь? — спрашиваю девочку. — Вообще-то не очень. — А я — хочу. Так что делимся: я иду за едой, ты приводишь хибару в сияющее состояние. Идет? — Попробую… А если хозяева вернутся? — Хозяин здесь я. — Что-то не похоже… Хата роскошная. — А что здесь плохого? — Ничего. Только… ты совсем не выглядишь богатым. — Я тщательно маскируюсь. К тому же квартирка досталась мне вроде как в подарок. — Это кто же такой щедрый? — Гудвин. Великий и Ужасный. — А-а… Я читала в детстве. Что-то про волшебную страну. — У нас вся страна — волшебная. Сейчас — время чудес. Скоро оно закончится. — Если и так — об этом никто не пожалеет. — Это точно. Поле чудес бывает только в стране дураков. А кому охота считать себя дураком… Ну что, договорились? — О чем? — Ты прибираешься, я бегу за хлебом насущным. — Давай. — Только не сбегай. — Голая? Одежду ты намочил. — Вот и постирай ее заодно. — Набрасываю куртец, открываю дверь… — Олег… А ты меня в приемник сдашь, да? — Девочка, я бы сделал это еще вчера. Смекай. На улице первым делом разыскал исправный таксофон. Набрал прямой Круза. — Слушаю! — после первого же гудка. — Привет банковским воротилам! — Воротилы на Уоллстрит. А у нас все трудящиеся. Привет, Дрон. Как покаталось? — С прохладцей. Ларин доложился? — Ага. В основном на русском общеупотребительном. Но смысл донес. Вы изрядно промерзли. — Круз, он или слабо выразился, или ты плохо понял. До столицы доехали просто два остывающих трупа! К тому же я заболел. — С каких это пор ты начал болеть? — Сразу после смерти. Духовной, разумеется. И-у меня проблемы. Хочу денег. — Олег… Аванс ты уже получил… — И потратил… — Сам выбрал гонорарную систему оплаты… — Был не прав. Погорячился. Потряси своих офисных крыс, пусть раскошелятся. — В офисе у нас сотрудники, а крысы — в подвале. — Изведи, и немедля. Иначе они у вас там все баксы сожрут. И банк лопнет. Все сотрудники останутся без работы. Так-то. Ты записываешь? — Запоминаю. — Это — рационализаторское предложение. За него положена премия. Есть в море закон, он стар, как земля, Открыт неизвестно где — Если крысы бегут с корабля — Быть кораблю в беде, — пропел Круз с чувством. — Вспоминаешь классику, Вла-димирыч? — «Из тех бы крыс хотя бы одну, и люди могли б спастись…» Макаревич велик. К тому же готовит хорошо. Рацпредложение снимаю. Погорячился. И это не удивительно — у меня температура. Но в деньгах нуждаюсь все равно. У меня проблемы. Две. Хотя можно считать их и сюрпризами. — Излагай. — Хату мне выставили. — Так. Что-то ценное было? — «Ценное» в понятиях Димы Крузенштерна — это информация, касающаяся банка «Континенталь». — Нет. Компьютер с собой возил. — Тогда это не проблема, а недоразумение. Кто, по-твоему? — Лохи. — Ладно. Уже записал: металлическая дверь, путевые замки, что еще? — Мебель, ковры, приличный принтер, телик, видик — ну и остальное по мелочи, на ваше усмотрение… Да, книжки мои перевезите со старой квартиры: Толик не сетует, но ему они в лом — прибавку семейства ожидает. — Дрон, а ты, оказывается, склонен к обуржуазиванию… — В соответствии с веяниями времени и генеральной линией… — Чего? — Гайдая. «Жить — хорошо. А хорошо жить — еще лучше!» Вспомнил? — Нетленка. Но как там же мудро заметил товарищ Аджабраил — «ты не путай свою личную шерсть с государственной». В «Континентале» я поставлен как раз для того, чтобы блюсти интересы банка. Так что все вышеупомянутое изобилие — в счет гонорара. — Буржуй. И банк твой — буржуинский. — На том стоим. В чем вторая проблема? — Я нашел девочку. — Дрон, с каких это пор «нашел девочку» стало для тебя проблемой? Вот если бы ты «нашел мальчика»… Она что, «залетела»? — Извини, Дим, я неточно выразился. Я буквально нашел девочку, почти ребенка, спала в подъезде. — Ну и… — «Колес» наглоталась, отвез в больницу, прочистили… — И сейчас она у тебя дома… — Да. — Ты узнал, кто она такая, откуда? — Только имя. — Дрон… Знаешь, кто ты такой?.. — Догадываюсь. Кстати, лохи, что квартиру выставили, начертали это слово мелом на стене. Крупно. — Олежек, твои действия достойны очерка в «Пионерской правде» двадцатилетней давности. Под заголовком: «Он не мог поступить иначе!» Но головой ты не думаешь! — Дима… — Нет, погоди… Во что мы сейчас играем, как и все нормальные банки? — В политику. — Более жестокой игры нет. Она — без правил. Вернее, правила здесь каждый устанавливает себе сам. |