Онлайн книга ««Шторм» начать раньше…»
Больше и заметнее всего нервничал Магометов. Пять дней назад, 19 декабря, ему позвонил Устинов. — Как идет подготовка к операции «Шторм»? — после традиционных «как дела» спросил министр обороны. — Какой «Шторм»? — не понял Солтан Кеккезович. — Как «какой»? — удивился в свою очередь Устинов. — Вы что, не знаете о предстоящей операции? — Не знаю, товарищ маршал. — Вам звонил Андропов? — Никак нет. — А его представитель, товарищ Иванов, что-нибудь говорил? — Тоже нет. — Да-а, — протянул министр. — Ладно, это наши неувязки. Узнайте все у Иванова, вникните во все детали и знайте, что за ход операции отвечаете лично вы. До свидания. — Ни о какой операции я не знаю, — попытался сделать удивленное лицо Иванов, когда Магометов приехал к нему в посольство. — Как не знаете? Мне звонит министр обороны, член Политбюро и ставит задачу, а вы делаете вид… — Да какая там операция, — махнул рукой, сдаваясь, комитетчик. — Так, по мелочам. Чисто наше, специфическое. «Мелочи», однако, оказались существенными. Уже на следующий день, 20 декабря, пришло указание Генштаба перебазировать из Баграма в Кабул «мусульманский» батальон. В тот же день Иванов наконец раскрыл карты: в Кабуле в ближайшее время должна поменяться власть, и задача советников — не допустить кровопролития и междоусобицы во время этой смены. По возможности изолировать, а где нужно, отстранить от командования войсками афганских офицеров, если они попытаются поднять людей. Дворец Амина, мосты, радио, телевидение, банки и тому подобные атрибуты всякого переворота блокирует батальон Халбаева. Самим Амином занимается группа полковника Бояринова, составленная из представителей Комитета госбезопасности и которая присоединилась к «мусульманскому» батальону перед самым вылетом в Афганистан и под его прикрытием тоже приземлилась в Баграме. В то же самое время Магометов получил указание пересмотреть и места, где расположатся советские части. — Какие части? Зачем? Я ничего не понимаю, — разводил руками главный военный советник. — Я всего месяц назад был у руководства страны, и никто ничего и намеком не дал понять о намечаемом. Однако дело военных — выполнять приказы. Пришлось Магометову напрашиваться на прием к Амину, просить показать ему схему расположения частей. Амин вызвал начальника Генштаба полковника Якуба, втроем они вышли из кабинета во дворик, чтобы исключить любое подслушивание — то, что советские войска все-таки войдут в Афганистан, Амин держал в секрете даже от членов правительства. С первого взгляда на схему было видно, что Якуб не зря провел время в академии Фрунзе: все советские части находились под контролем афганцев, в крайне невыгодных точках. Почти три часа изворачивался Солтан Кеккезович, чтобы переменить места дислокации. Переводчику Плиеву иной раз казалось, что Амин не сдержится — настолько решительно перечеркивал Магометов нарисованные его рукой знаки, но все же первым сдался именно Хафизулла, махнул рукой: — Ладно, решайте все вопросы с начальником Генштаба. Как решите, так и будет. Перед Якубом главный военный советник мог уже не только зачеркивать старые знаки, но и рисовать свои. Практически все части были выведены из-под ударов, если таковые, конечно, подразумевались. Нервничал на совещании и Халбаев, хотя и по другому поводу. 20 декабря генерал-лейтенант Гуськов, «вечный дед», как прозвали его в Баграме десантники, поставил ему задачу совершить ночной марш на Кабул. Тут же сделал расчеты: расстояние — 80 километров, это на два часа движения. Хабиб Таджибаевич успел хорошо изучить эту дорогу от Баграма до Кабула. Как-никак, а трижды за несколько дней пребывания в Афганистане его вызывали в столицу. Первый раз представлялся главному военному советнику, второй раз его повезли во Дворец Народов. Сопровождавший посоветовал словно между прочим? — Запоминайте коридоры, ходы, выходы, посты, лица. Водил долго, и в одном из коридоров вроде бы случайно нос к носу столкнулись с коренастым мужчиной с густой черной шевелюрой. — Здравствуйте, товарищ Амин, — дружелюбно поздоровался с ним сопровождавший Хабиба посольский работник. — А это, товарищ Амин, командир батальона, который будет вас охранять. Амин цепко оглядел Халбаева. — Сколько у вас человек? — неожиданно спросил он. Халбаеву перевели, и он назвал цифру, которую посоветовали указывать в посольстве: — Четыреста. На самом деле, если считать и группу «Зенит», возглавляемую Бояриновым и растворившуюся в батальоне, уже насчитывалось более пятисот пятидесяти человек. — Сам Дворец охранять не надо, у меня надежные люди, — Амин оглянулся на стоявшего позади него высоченного майора. Тот утвердительно кивнул. — Расположитесь где-нибудь на окраине Кабула, на всякий случай. Все распоряжения вам будет отдавать майор Джандад. — Амин опять кивнул на майора и так же стремительно, как и появился, исчез в одном из коридоров. Через день после этого Халбаева вновь вызвали в Кабул. Однако на этот раз привезли в другой Дворец, стоявший на одном из холмов на окраине города. Здание готовили к заселению: навешивали хрустальные люстры, натирали полы, стелили ковры. На улице перед входом в огромных глиняных чашах высаживали цветы. Чуть в стороне, повыше, светился стеклом похожий на шайбу ресторан. И вновь Хабиба водили по пустым залам, коридорам, подвалам: смотри и запоминай, скоро Дворец приготовят для Амина, а система охраны здесь не отработана, поэтому найдется место и «мусульманскому» батальону поближе к афганскому лидеру, а не где-то на окраине. Поближе. На всякий случай. Так что три эти поездки в Кабул позволили майору узнать и дорогу туда. Два часа на марш, выделенных Гуськовым, показались преуменьшенными, но возражать не стал. Постарается уложиться, сорок километров в час для его механиков — цифра вообще-то реальная. Меньше вроде и просить стыдно. Однако пыль, темнота, чередование в колонне колесных и гусеничных машин сделали свое дело: майор привел батальон в Кабул только через четыре часа. — Если вы с самого начала выполняете задачи такими темпами, то что будет, когда получите более серьезную задачу? — не сдержал раздражения Гуськов. На следующий день прилетели из Москвы Василий Васильевич Колесов и подполковник Швец. Гуськов представил их Джандаду, взявшему власть над батальоном в свои руки, как заместителей комбата по боевой подготовке и разведке, но Хабиб Таджибаевич понял, что они прилетели снимать его. Колесов пока ничего не говорил, лишь расспрашивал о марше офицеров и сержантов. Но комбату было ясно, что вопрос со снятием с должности — дело времени. Как же он подвел Василия Васильевича… Сам Колесов ждал начала совещания на первый взгляд невозмутимо. Срочный вызов в Кабул его не встревожил: сколько такого срочного за службу пережито, станешь каждый раз умирать и волноваться — быстро вынесут вперед ногами. |