Книга Ночь Томаса, страница 26 – Дин Кунц

Мне хотелось побольше узнать о бабушке Мелвине и гориллах, но, с другой стороны, я не мог откладывать серьезный разговор с Человеком-фонарем. Блоссом и Аннамария очень хорошо ладили друг с другом, вот я и решил уйти молча, не извещая о том, что их Одиссей должен поднимать парус на своем боевом корабле.

Пересекая гостиную, заметил, что часы на каминной доске показывают без одной минуты полночь.

На моих часах значилось другое время — 7:52.

Приникнув ухом к часам на каминной доске, тиканья я не услышал: время они уже не отсчитывали.

Всю жизнь, с того самого момента, как для меня стало очевидным присутствие в нашем мире сверхъестественного, оно всегда проявлялось через мои паранормальные способности и никак больше: я видел души мертвых, задержавшихся в этом мире, видел загадочные вещие сны, обладал психическим магнетизмом.

Остановившиеся часы в однокомнатной квартирке Аннамарии были не видением, а реальностью, их видел не только я, но и она. И я не сомневался, что она и Блоссом, позови я их в гостиную, увидели бы на каминной доске то же самое, что и я.

Одни часы, остановившиеся за минуту до полуночи, являли собой всего лишь сломавшийся механизм. В эту ночь тумана, послушных человеку койотов и качелей на крыльце, которые раскачивались сами по себе, вторые часы, остановившиеся за минуту до того же часа, уже определенно о чем-то говорили.

Сверхъестественное вошло в наш мир новым, неведомым мне путем, и такое развитие событий представлялось мне зловещим.

Я мог найти только одно толкование остановившимся часам, которые показывали одно и то же время: для предотвращения многочисленных смертей и сильных разрушений, запланированных желтоглазым гигантом и его сообщниками, в моем распоряжении оставалось чуть больше четырех часов.

Спускающийся с высот голубь, загорающийся куст, раздающийся из огня голос, звезды, смещающиеся с привычных мест и образующие новые, знаковые рисунки на небесах…

Вот некоторые из знамений, на основе которых пророки выстраивали свои предсказания и действия. Я же увидел остановившиеся часы в квартире Аннамарии и в коттедже Блоссом.

Если я — не выродок, чьи экстрасенсорные способности обусловлены случайной мутацией некоторых участков головного мозга, если этим даром я обязан не безразличной природе, а получил его с определенной целью, тогда ангел, ведавший счетом Одда Томаса, имел в своем распоряжении крайне ограниченный бюджет.

Шагая по Магик-Бич, направляясь к дому по адресу, указанному в найденном в бумажнике водительском удостоверении Сэма Уиттла (он же Сэм Биттл, получивший от меня ласковое прозвище Человек-фонарь), я чувствовал, что туман, заполонивший город, уже просочился и мне в голову. В этом внутреннем тумане мысли отделялись одна от другой точно так же, как в наружном тумане дома одного квартала превращались в отдельные острова, чужие друг другу, плавающие в белом море.

Автомобилей, правда, на улицах прибавилось.

Некоторые проезжали так далеко, что я различал только желтоватый свет фар, с трудом пробивающих туман. Возможно, в каких-то ехали обычные мужчины и женщины по своим повседневным делам, не вынашивая никаких тайных планов.

Едва заметив автомобиль, оказавшийся на одной со мной улице, я нырял за ближайшее укрытие и уже оттуда наблюдал, как он проезжает мимо. И все они, судя по надписям на дверцах, принадлежали Портовому департаменту или полиции.

Полиция могла вывести на улицы весь парк патрульных автомобилей, потому что такой туман способствовал грабежам и совершению других преступлений. Назовите меня параноиком, но я подозревал, что власти отдали приказ, чтобы поддержать своих друзей из Портового департамента.

Через ветровые стекла и боковые окна я сумел разглядеть несколько лиц, подсвеченных приборными щитками и экранами компьютеров. Ни одно не годилось на плакат, рекламирующий дружелюбие и бескорыстность наших слуг народа.

Я чувствовал, будто семена с другой планеты, доставленные на Землю под прикрытием тумана, быстро выросли в большие стручки, из которых высыпались горошины-люди, которые на самом деле людьми и не были.

Сэм Уиттл жил на Оукс-авеню, недостаточно широкой, чтобы зваться авеню, и не укрытой тенью дубов. [28] Ранее эта улица называлась Фаундерс-стрит, но ее переименовали в честь Джона Оукса, известного спортсмена, который никогда не жил в Магик-Сити и даже не бывал здесь, но его кузина (или женщина, которая заявляла, что приходится ему кузиной) работала в городском совете.

Проживал Уиттл в бунгало, таком же непримечательном, как коробка для крекеров, не украшенном резными наличниками, безликом, как окружавший его туман. На переднем крыльце не было кресла-качалки или какой-то другой мебели, на участке не горели декоративные фонари, заднее крыльцо я нашел таким же пустым, как и переднее.

Не светилось ни одного окна. Под навесом, который заменял гараж, не стоял автомобиль.

У двери черного хода я достал из бумажника ламинированное водительское удостоверение Сэма Уиттла и воспользовался им, чтобы открыть врезной замок. Защелкнули его только на собачку, которую я и оттер пластиком. Дверь подалась внутрь, с легким скрипом петель.

Я задержался на крыльце, позволив туману опередить меня, чтобы исследовать кромешную тьму в доме, прислушиваясь к звукам, которые мог бы издавать затаившийся в доме человек, скажем, переминаясь с ноги на ногу и дожидаясь, когда муха залетит в паутину.

С опаской я переступил порог. Дверь оставил открытой, на случай быстрого отступления.

Электронные часы на плите и микроволновке не остановились за минуту до полуночи, но зеленые прямоугольники циферблатов не разгоняли темноту.

Я ощутил запах виски, понадеялся, что он не долетает до меня с дыханием человека, поджидающего дорогого гостя с пистолетом в руке.

Задержав дыхание, ничего не услышал… может, лишь убедился, что дыхание задержал и другой человек.

Наконец я решился. Закрыл за собой дверь.

Будь кто-то в комнате, он бы в этот самый момент включил свет, и я бы увидел свою судьбу в стволе его пистолета.

Возможно, я причинил Человеку-фонарю больший вред, чем он — мне, вот ему и потребовалось посетить больницу. Наложение самих швов много времени бы не заняло, но вот заполнение бесконечных бумаг, формуляров, разрешений и освобождений от ответственности потребовало бы пару часов. В любом случае он мог вернуться домой очень и очень скоро.

Дав себе слово покинуть чужой дом через пять минут, а то и раньше, я включил фонарик Аннамарии, с помощью которого освещал ей путь из квартирки в гараж.

Сузив луч до щелки между пальцами, повел им по комнате, точнее кухне, слева направо. На четвертом проходе полоска света обнаружила источник запаха виски.