Книга Холодная песня прилива, страница 46 – Элизабет Хейнс

— Я собиралась поехать присмотреть ванну, — сказал я.

— Для самостоятельной сборки?

— Только если другого выхода не будет. Сначала посмотрю на рынке подержанные. Если подходящей не будет, придется покупать новую. К сожалению, для барж почти ничего не выпускают.

Пауза. Я призадумалась, не голоден ли мой гость и есть ли у меня на борту хоть какая-то пригодная к употреблению еда.

— Я хотел кое о чем тебя спросить, — снова заговорил он.

— Звучит тревожно.

— Я спрошу только один раз, не захочешь — не будешь отвечать. Договорились?

— Конечно.

— Что с твоими запястьями?

Я опустила взгляд на руки. Коровища тупая, я выложила их на стол, даже не позаботившись прикрыть красноречивые следы рукавами свитера или как-то их замазать. На обоих запястьях появилась тонкая корочка — дугой, не сплошным кольцом, но в тех местах, где провод натер и прорвал кожу. Это было похоже на браслеты, розовые шнурки.

— Если и отвечу, ты не поверишь.

— Попытайся.

Еще не совсем протрезвевшая, я была не в силах спорить:

— Какие-то люди ворвались на баржу, когда я спала. Они связали меня. Вот и все.

— Когда это произошло?

— Прошлой ночью.

— Ты не звонила в полицию?

Я покачала головой:

— Утром Малькольм нашел меня и разрезал провод. К тому времени уже не было особого смысла кого-то вызывать.

Он вытаращился на меня.

— Что ты так смотришь?

— Ушам своим не верю. На тебя напали, а ты говоришь об этом словно между прочим.

— А что мне делать? Валяться на полу и рыдать? Придется как-то жить с этим дальше.

— И ты не боишься, что они могут вернуться?

— Конечно боюсь, — призналась я. — Но что я могу поделать?

— Дженевьева, о подобных случаях нельзя умалчивать. Если нечто подобное произойдет снова, звони девятьсот девяносто девять. Обещаешь?

— Конечно, — сказала я. Мне стало тоскливо: он вдруг перешел на официальный тон.

Карлинг провел рукой по волосам.

— Я не должен здесь находиться, — пробормотал он. — Не должен делать этого.

— Я тебя силой не держу, — заявила я, повернулась к нему спиной и направилась в спальню. — Захлопни дверь, когда будешь уходить.

Я вытянулась на постели, прислушиваясь, когда же раздадутся шаги вверх по трапу к рубке, а потом за Карлингом захлопнется дверь, но было по-прежнему тихо. Хорошо хоть стены перестали вращаться. Осталась легкая дурнота, и мозг грызла упорная боль. Мне бы отоспаться, и все придет в норму. Часок-другой поспать, и я вылезу на свежий воздух, сяду на велосипед, отправлюсь смотреть ванны.

Через минуту он замаячил в дверном проеме. Я повернула голову, чтобы получше его рассмотреть, подумала, что надо бы извиниться, встать или хотя бы сказать что-то уместное, но я просто смотрела, как он входит в каюту, подходит к кровати и стаскивает с себя через голову рубашку. На этот раз он не потрудился аккуратно сложить вещи ровной стопкой, он срывал их, спеша как на пожар, и бросал куда попало.

На лестнице по пути в зал я столкнулась с Кэдди.

— Чего он хотел? — спросила она, перекрывая настойчивым шепотом грохот басов из зала.

— Еще одна вечеринка, — ответила я.

Кэдди явно огорчилась.

— Ты же вроде бы не хотела? — всполошилась я.

— Не в том дело. Просто…

— Что?

Мимо нас в сторону служебных помещений прошел Дилан. Бросив на меня выразительный взгляд, он покосился в сторону камеры наблюдения.

— Слушай, — сказала я, — давай потом все обсудим.

Кажется, она хотела отказаться, но в последний момент передумала:

— Как скажешь.

В этот вечер меня трижды приглашали на приватный танец в Голубую гостиную. Последний вызов — я к тому времени уже устала — оказался, мягко говоря, неприятным сюрпризом. Я зашла в комнату и увидела, что меня ждет не кто иной, как Данкерли.

Он был явно очень доволен собой. Развалился на диване, как будто скупил весь клуб.

Мне хотелось развернуться и удрать, но раз он тут, значит заплатил, а раз заплатил, меня по головке не погладят, если я попрошу избавить меня от клиента.

— Добрый вечер, — сказала я. — Что вас сюда привело?

— Хотел тебя повидать, — ответил он с подленькой улыбкой.

Я чуть по роже его не треснула.

— Очень мило, — сказала я. — Предпочитаете быстрый танец или медленный?

— Мм, — протянул он. — Удиви меня.

Я быстро просмотрела свой список, подбирая что-то хоть отдаленно пригодное для танца перед мужчиной, которого я на дух не переносила. Я сама составила этот список, включив в него музыкальные номера, но теперь, какую бы песню я ни выбрала, в дальнейшем придется от нее отказаться, потому что она всегда будет напоминать мне о том, как мне пришлось танцевать для него, этого мерзкого человечишки. Наконец я решила пожертвовать «Хочешь ли ты?» группы «Пусси-кэт доллз». И я станцевала, пустив в ход лучшие свои приемчики, и под конец спустилась по шесту, вращаясь, изгибаясь, сделала полный оборот перед самым его носом и увидела, как изменилась его самодовольная, чопорная, уродская физиономия. Он зааплодировал.

Прямиком из Голубой гостиной я отправилась наверх, в служебные помещения. Никс стоял на страже на верхней площадке. Танцовщицы сюда не забредали, если их не приглашали особо, да и тогда их сопровождали.

— Мне нужно поговорить с Фицем, — сказала я.

— Сейчас спрошу, — пообещал он. — Жди здесь.

Я повиновалась. Мне было жарко, было не по себе, я сама не понимала, на что иду, апеллируя к Фицу, но другого выхода не видела.

Минуту спустя Фиц вынырнул из главного офиса в конце коридора справа. Он прикрыл за собой дверь и подошел ко мне.

— Извини, — сказала я и выдала ослепительную улыбку Вивы. — У меня к тебе просьба.

— Пошли, — сказал он и повел меня по мягкому ковру в дальний конец коридора.

Там я никогда прежде не бывала. Это была небольшая гостиная, скорее, даже приемная: стулья и диваны вдоль стен, в углу кадка с растением, у двери стол. Фиц присел на стул, а я с облегчением опустилась на стул рядом с ним.

— У меня проблемы с начальником на работе, — начала я. — Пару недель тому назад он пришел сюда и узнал меня и с тех пор здорово отравляет мне жизнь.

Лицо Фица оставалось неподвижным. Он ждал, пока я не объясню, почему эта проблема затрагивает и его тоже.

— Он хотел получить приватный танец, но отказался платить, и Хелена распорядилась вывести его. Я думала, он больше не вернется, но он снова в клубе.