Книга Лунная миля, страница 38 – Деннис Лихэйн

Он кивнул. В стеклянную раздвижную дверь постучали.

Я развернулся в кресле, а Кенни произнес:

— Пунктуальные, мать их так.

Стоявшие по ту сторону двери двое были не особенно высокими, но зато очень, очень коренастыми. Одеты они были в короткие черные кожаные пальто. У стоявшего слева оно было застегнуто, у другого — нет. Под пальто у обоих были водолазки — у левого белая, у его напарника — нежно-голубая. Оба были бородатые — у стоявшего слева борода была черная, у стоявшего справа — светлая. Оба являлись обладателями густых волос, кустистых бровей и усов настолько пышных, что в них запросто можно было бы потерять средних размеров кошелек. Стоявший слева снова постучал, махнул рукой и широко улыбнулся. Затем попытался открыть дверь. Когда у него ничего не вышло, он склонил голову на плечо и вопросительно посмотрел на нас. Улыбка его начала тускнеть.

Хелен вскочила со своего места и отперла дверь. Темноволосый потянул ее на себя. Решительно вошел внутрь, сжал лицо Хелен в ладонях, сказал:

— Мисс Хелен, как вы сегодня поживаете? — и поцеловал ее в лоб.

Он отпустил ее так резко, что Хелен пошатнулась и отступила на шаг назад. Войдя в комнату, он снова хлопнул в ладоши и одарил нас еще одной широченной улыбкой. Его напарник закрыл за собой дверь и прошел следом, на ходу прикуривая сигарету. Волосы у обоих были длинные и зачесанные на прямой пробор, в духе Сталлоне образца года этак 1981-го, и еще до того, как они заговорили, я понял, что они уроженцы Восточной Европы. Кто именно — чехи, русские, грузины, украинцы или, я не знаю, словаки, — я бы сказать не мог, но акцент у них был такой же густой, как бороды.

— Как дела, друг? — спросил меня темноволосый.

— Неплохо.

— Неплохо! — Похоже, ответ пришелся ему по душе. — То есть хорошо, да?

— А у тебя? — спросил я.

Он радостно вскинул брови:

— У меня все отлично, братишка. Все в полном порядке.

Он сел на стул, с которого вскочила Хелен, и хлопнул меня по плечу.

— У тебя с ним дела? — Он ткнул пальцем в Кенни.

— Время от времени, — сказал я.

— Не стоит тебе с ним дела вести. Одни проблемы от него. Плохой он человек.

Кенни сказал:

— Нет.

Темноволосый энергично закивал:

— Можешь мне верить. Видишь, что он с этой девчонкой сделал? — Он указал на Софи, которая стояла прижавшись спиной к холодильнику и тряслась еще сильнее, чем прежде. — Она маленькая, а он ее на иглу посадил. Говно, а не человек.

— Верю, — сказал я.

Услышав это, он раскрыл глаза:

— Ты мне верь, да. Этот парень совсем сумасшедший ковбой. Не слушает, что ему говорят. Договоры нарушает.

Кенни сказал:

— Скажи Кириллу, что мы ищем. Ищем. Только этим и занимаемся.

Темноволосый легонько стукнул меня в грудь тыльной стороной ладони, словно не веря ушам:

— «Скажи Кириллу», а? Ты когда-нибудь слышал такую глупость? А? «Скажи Кириллу». Как будто Кириллу можно сказать. Кирилла можно просить. Умолять. На коленях ползать. Но сказать… — Он отвернулся от меня и принялся буравить Кенни взглядом: — Что сказать Кириллу, а, гнида? Сказать, вы ищете? Разыскиваете? Бродите и кусты трясете, а? Ищете его собственность, да?

Он протянул руку и выудил сигарету из пачки, оставленной Кенни на столе. Прикурил его же зажигалкой, швырнул ее Кенни.

— Кирилл мне сегодня утром сказал: «Ефим, завязывай с этим делом». Хватит ждать. Хватит брехни наркоманской.

Кенни сказал:

— Мы очень близко. Мы почти знаем, где она сейчас.

Ефим перевернул стол. Я и не заметил с его стороны ни малейшего движения, но стоявший перед нами стол больше перед нами не стоял. Что еще важнее, он больше не стоял между Ефимом и Кенни.

— Я тебе сказал, сука, не облажайся. Ты нам деньги делать будешь, ага-ага. Ты всегда находишь что ищешь, ага-ага. А вот с этим делом не справился, браток. Не доставил что надо Кириллу. Не доставил что надо его жене, и она недовольна. Она… — Он пару раз щелкнул пальцами и через плечо взглянул на меня. — Друг, как назвать женщину, которая не находит в жизни счастья и никто не может ей помочь?

— Я бы сказал, что она безутешна.

Осветившая его лицо улыбка была из тех, какими сияют кинозвезды на красной дорожке, — столько же тепла, столько же обаяния.

— Безутешна! — Он торжествующе оттопырил большие пальцы. — Именно так, друг, спасибо. — Он обернулся к Кенни, затем передумал, снова повернулся ко мне и мягко произнес: — Правда, спасибо.

— Не за что.

— Ты нормальный парень, да. — Он похлопал меня по колену и отвернулся. — Виолетта, Кенни. Она безутешна. Так и есть. Она безутешна, а Кирилл, он любит ее до смерти, теперь и он безутешен. А ты, ты должен был это исправить. Но ты ничего не сделал.

— Я пытаюсь.

Ефим склонился к нему. И мягко, почти нежно произнес:

— Но ты ничего не сделал.

— Слушай, у кого угодно можешь спросить.

— У кого мне спросить?

— У кого хочешь. Я ищу ее. Только этим и занимаюсь. Больше ничем.

— Но ты ничего не сделал, — повторил темноволосый еще мягче.

Кенни сказал:

— Дай мне еще пару дней.

Ефим покачал своей бычьей головой:

— Слышишь, Павел? Еще пару дней.

Стоявший за спиной у Кенни блондин ответил:

— Слышу.

Ефим придвинулся ближе к Кенни:

— Ты учил Аманду. Как она тогда тебя перехитрила, а?

— Учил, да, — согласился Кенни. — Но не я один.

— Думаю, она умнее тебя.

— Да, она умная, — произнесла Хелен, стоя в дверном проеме. — Одни пятерки в школе. В прошлом году даже получила…

— Заткнись, Хелен, — сказал Кенни.

— Почему ты так с ней разговариваешь, а? — спросил Ефим. — Это твоя женщина, тебе надо ее уважать. — Он обернулся к Хелен: — Ты мне скажи, что Аманда получила? Награду, да?

— Ага, — протянула Хелен. — Золотые ленты получила, по тригонометрии, английскому и информатике.

Ефим шлепнул ладонью Кенни по колену:

— Золотые ленты, слышишь? А у тебя что?

Ефим встал, кинул сигарету на ковер и затоптал носком ботинка. С минуту он и Павел просто смотрели друг на друга, не мигая, ни слова не говоря, только дыша через нос.

— У тебя два дня, — сказал Ефим Кенни. — После этого ты своей матери только приснился. Понял?

Кенни сказал: