Онлайн книга «Личное дело женщины-кошки»
|
Не теряя ни минуты, я заняла нужную позицию и стала незримой свидетельницей диалога толстяка с психиатром. – Доктор, я схожу с ума, – заявил полковник. – Кто может определить грань между нормой и безумием! Если вдуматься, то поймешь: все человечество психически нестабильно, – философски заявил врач. – У меня глюки, – продолжал Дегтярев. – Мыши, зеленые человечки? – заинтересовался Петр Ильич. – Подушка, – коротко ответил полковник. – Кто? – изумился психиатр. – Это которая под голову? – Нет, треугольная, коричневая, ползает по комнате. Вчера была одна. – А сегодня? – Их стало много, но остальные маленькие, крохотные, словно инопланетяне из фильма «Кошмар планеты Ру». – Значит, сначала была одна, а затем она раздробилась? – Нет, – занервничал толстяк, – крупная осталась, и, похоже, она им мать. Лежу себе тихо, читаю и вижу, вползает из коридора, звук издает – чавк, чавк, чавк! – Чмок, чмок, чмок, – ожил врач. – Нет! Чавк, чавк, чавк! – Ладно, не волнуйтесь, – с ангельским терпением повторил Петр Ильич. – Не верите мне? – Что вы! – заегозил психиатр. – Обычное дело, входит подушка и говорит: «Чмак, чмак». Сто раз подобное видел, они и ко мне являются. Чмак, чмак! – Чавк!!! Чавк!!! – заорал Дегтярев. – Мариночка, дай микстурку! Да не больному, смажешь клиническую картину, а мне, – распорядился Петр Ильич. – Значит, чавк, чавк! А дальше? – И тут они к ней ринулись! Со всех сторон! – Кто? – Подушата! Мелкие, я плохо без очков вижу, – признался Дегтярев, – со всех лап понеслись! Я поудачнее уместилась в кресле, интересно, где у улитки лапы! – Она им мать, – бубнил толстяк, – они ей дети! – О! – воскликнул Петр Ильич. – Вот и репа! – Вы о чем? – осекся приятель. – В смысле корень. Репа – корешок. Понятно? – Вообще ничего! Доктор, я псих? – Ну что вы, голубчик! Просто вы попали в трансцендентальную яму транспораженного измененного сознания. [7] Как проходили ваши роды? – Мои роды? – забеспокоился приятель. – Да, да! – Но я никого не рожал! – заголосил ополоумевший Дегтярев. – Конечно, конечно, спрашиваю по-другому: как вы родились на свет? – Ну… как все. – Естественным путем? – А можно вылезти через нос? – обозлился полковник. – Или через ухо? – Дружочек! Ваша агрессия говорит о глубоко запрятанном комплексе материнского отторжения вкупе с обострением эдиповой шишки. Родить можно и посредством кесарева сечения. – Я не в курсе деталей. – Мама не говорила о родах? – Нет! – Никогда? – Нет!! – Или вы отторгали информацию? – Нет! – Хм! Ясно! Потеря эмоциональной связи, отсюда и навязчивые видения. Эллипсовидное сознание, искривленное наподобие дуги Вольта, сильно затрудняет протекание чистой психики по каналам, вследствие этого… – Доктор, я ни черта не понимаю, – взмолился Дегтярев, – попроще, пожалуйста. – Но примитивнее некуда! Ладно, вы страдали от отсутствия материнской любви, поэтому сейчас и видите подушку, она символизирует вашу мать! – Вашу мать! – рявкнул полковник. – И как долго эта мать тут ползать будет? Глава 18
– В спальне никого нет, – замогильным голосом завел Петр Ильич. – Вообще? – Ну да! С вами шутит подсознание. – Но вы здесь! – Я про подушку! – терпеливо объяснял психиатр. – Мариночка, скажи, ты видишь постельную принадлежность? – Да! – бойко ответила медсестра. – Где? – взвизгнул Дегтярев. – У вас под спиной целых три штуки, – живо констатировала Марина, – в наволочках. – Это не она, – с явным облегчением заявил Александр Михайлович, – та коричневая, вверх торчит. – Фаллический символ, – не упустил момента сумничать Петр Ильич, – воплощение отца по отношению к матери. Жажда убийства. Вы никогда не хотели уничтожить человека? – Раз пять в неделю испытываю острое желание, – признался полковник, – в особенности когда наш… кхм… совещание проводит… но это к делу не относится. – Голубчик, – запел Петр Ильич, – давайте поговорим! Вам плохо! Вас не понимают. – Да, – подтвердил Дегтярев, – верно. – На работе тупые морды. – Не все! Но встречаются идиоты, – решил быть справедливым полковник. – Дома авторитарная жена и насмешливые дети, они не уважают отца, налицо конфликт поколений. К тому же у вас были тяжелые роды, определившие отношение с матерью: она не могла простить вам физических страданий, отдаляла вас от себя. Вы переживали, закрылись панцирем равнодушия, о-о-о! Донеслось всхлипывание, я прикусила губу. И как прикажете поступить? Дегтярев на самом деле решил, что у него видения! Лучший способ успокоить полковника – это продемонстрировать ему Джульетту вместе с улиточками и покаяться: «Прости, дорогой, я не хотела скандала, вот и скрыла наличие брюхоногой. Знаешь, на свете существуют гигантские улитки! Ты совершенно нормален, а доктор натуральный псих! Довел тебя до слез». Я вскочила из кресла, никогда за долгие годы нашего знакомства я не видела полковника рыдающим. Да, он легко выходит из себя, частенько орет на окружающих, топает ногами, может наговорить глупостей, но жалобно всхлипывать! Между прочим, это я виновата в произошедшем. – Петр Ильич, успокойтесь, – внезапно сказала Марина. |