Книга Бархатное убийство, страница 40 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Все шутки шутите… – с горечью в голосе произнес Жилкин. – А мне из-за ваших шуток голову ломать приходится. И не только голову…

– Ну, ты совсем загадками заговорил, – покачал головой Лев. – Ладно, когда кончишь загадки и начнешь говорить отгадки, дай мне знать. Да, скажи вот что: ключи от комнат у кого – у Глушакова?

– Да, у него в столе хранятся, – ответил водитель. – А вы в какой комнате хотите расположиться?

– Тут вроде гостевая есть, в ней и остановлюсь.

– Да, есть такая комната, – подтвердил Жилкин.

Он отогнал машину в гараж, а Гуров пошел в дежурку, чтобы взять ключ от комнаты.

В дежурке перед пультом сидел охранник. За прошедшие сутки этот красавчик сильно изменился: лицо осунулось, и сам вроде похудел. Гуров объяснил, что собирается переночевать на вилле, в комнате для гостей, и попросил ключ. Охранник с готовностью открыл ящик и вручил ему ключ. Подумав, Лев попросил также ключи от комнаты покойного секретаря Тишкина и от кабинета Кривулина и поинтересовался:

– Кто-нибудь, кроме вас с Жилкиным, есть на вилле?

– Да, Александр Ермолаевич здесь, возится где-то на клумбе, – ответил охранник.

– А Кривулин появлялся?

– Нет, Егор Борисович больше не приезжал. – Глушаков помолчал немного, потом все-таки решился и спросил: – Скажите… а вы меня не отдадите под суд?

– За что? – удивился Гуров.

– Ну… за убийство Тани, за что же!

– Зачем же мы будем тебя судить за действия, которые ты не совершал?

Лев уже повернулся, чтобы уходить, однако, как оказалось, вопросы у охранника не кончились.

– А Егор Борисович… он теперь про меня знает? Вы ему сказали?

– Да, сказали. И я тебе это утром уже говорил. Кроме того… оказалось, что Кривулин еще раньше знал о ваших отношениях.

– Он… знал?! – Глушаков был совершенно ошеломлен. – А вам это откуда известно?

– Да уж известно, – уклончиво ответил Гуров.

– Тогда… тогда мне конец! – вырвалось у охранника. – Почему только он меня раньше не решил прикончить?!

– Так ты считаешь, что это Кривулин убил Татьяну? – сразу заинтересовался Лев.

– Ну, я так не говорил… – начал отнекиваться Глушаков. – Но если не он, то кто же тогда?

– Да, кто же тогда? – повторил сыщик слова охранника. – Ладно, ты, главное, дежурь как полагается. А я пойду.

– Если Егор Борисович позвонит, что ему о вас сказать? – спросил Глушаков.

– Скажи, что полковник Гуров осматривает его кабинет, а также комнату Тишкина. А потом ляжет спать. Скажи, что Гуров очень устал, лег в гостевой комнате и велел его не будить. Понятно?

– Да, вроде все понятно, – ответил охранник.

Кабинет Кривулина Гуров осматривать не собирался – он там все уже осмотрел. Слова, сказанные охраннику насчет повторного осмотра, тоже были частью плана «Наживка». А вот комнату Тишкина он еще не видел и теперь решил восполнить этот пробел.

Лев подошел к двери комнаты, которую занимал покойный секретарь, снял печати, наложенные капитаном Синичкиным, и вошел. В комнате был беспорядок, который всегда бывает после обыска, даже если его проводят очень аккуратно. В первую очередь сыщика интересовал письменный стол погибшего секретаря. Он начал вынимать одну за другой папки с бумагами, записные книжки, просматривать их и затем откладывать в сторону. Какой-то определенной цели у него не было. Но после того как Лев узнал, что любовница Кривулина шантажировала бизнесмена, он хотел проверить, не занимался ли тем же самым и Петр Тишкин.

В записных книжках погибшего было много записей о деловых встречах, отправленных и полученных документах, о поручениях, которые надо было исполнить к тому или иному сроку. Однако ничего, компрометирующего Егора Кривулина, не встречалось. Тогда Гуров включил стоявший на столе компьютер. К его удивлению, на нем даже не оказалось пароля – убитый секретарь не опасался враждебного проникновения, не старался от него защититься. Он просматривал файл за файлом, попадались свидетельства о многочисленных выплатах наличными, но они не были никак выделены, сгруппированы, то есть как компромат на Кривулина тоже не годились.

Лев уже заканчивал осмотр, когда в коридоре послышались шаги, а затем кто-то постучал в дверь.

– Войдите! – ответил он.

Дверь открылась, и в комнату вошел Сергей Жилкин. Выглядел он еще более хмурым, чем во время их поездки на виллу, – прямо-таки мрачнее тучи.

– Ты чего такой мрачный? – спросил Гуров. – Питаешься, наверное, плохо? Ну да, теперь вы с Глушаковым без повара остались, самим приходится готовить. Небось одни сосиски с пельменями едите?

– Да, готовим сами, – кивнул Жилкин. – Вернее, я готовлю, Борька вообще ничего не умеет. Но не в этом дело…

– Тогда в чем? Купаться некогда? Ты ведь, как я понял, большой любитель купаний…

– Да не о том вы говорите! – рассердился водитель. – Я к вам по делу пришел, а вы все хаханьки! Меня, если хотите знать, еда вообще мало интересует. В детстве так себе кормили, я привык. Ну, а на зоне, сами понимаете, что за кормежка. В общем, мне это безразлично.

– Так за каким делом ты пришел? – уже серьезно спросил Гуров. – Давай рассказывай.

Однако Жилкин не сразу начал говорить. Сначала он подошел к окну, убедился, что все форточки закрыты, заодно выглянул наружу – не стоит ли кто рядом с окном. Потом тихо подошел к двери и распахнул ее настежь.

– Так надежней будет, – объяснил он свои действия. – Если кто по коридору будет приближаться, я всегда услышу – слух у меня чуткий. А закрытая дверь ни от чего не спасает – наоборот, из-за нее подслушивать удобнее.

– Твоя правда, – согласился Гуров. – Только кого сейчас опасаться? На вилле ведь никого не осталось. Или ты думаешь, что Вишняков будет подслушивать? Или Глушаков?

– Не знаю, – покачал головой водитель. – Я теперь уже не знаю, кого и чего нужно опасаться, но будет лучше, если нас никто не услышит.

– Стало быть, ты наконец решил рассказать мне какую-то тайну? – предположил Гуров. – Которую, если «по понятиям», рассказывать был не должен?

– Ну да, – кивнул Жилкин. – Не то что тайну не должен рассказывать, вы же знаете – блатным вообще нельзя с ментами сотрудничать.

– А ты себя до сих пор блатным считаешь, что ли? – удивился Гуров.

– Нет, конечно… – протянул водитель. – Но фраером себя считать тоже неохота. Ладно, это все философия! Вы про дело слушать будете?

– Буду! – решительно заявил Гуров.

– Тогда слушайте. Значит, имеются два случая. Первый вообще давно случился, еще до всех этих убийств.

– А как давно?

– Примерно месяц назад. Я, как вы заметили, люблю спортом заниматься. И не только плаванием, мне вообще нагрузки нужны, иначе плохо себя чувствую. Тут в доме зальчик есть, с тренажерами, его Егор Борисыч для себя держит. Ну, я иногда туда захожу, штангу тягаю. А еще в гору бегаю – вон там, сразу за воротами.