Книга Мефодий Буслаев. Билет на Лысую Гору, страница 36 – Дмитрий Емец

Не церемонясь, валькирия повернула голову домового кикимора туда, куда смотрела сама. В том месте пространства, где они находились только что, возник длинный розовый надрез, похожий на сабельный удар по холсту. Его края надрывались и заворачивались. Изнутри било красное закатное сияние. Близко расположенные листья кленов вспыхивали и обугливались от невыносимого жара.

«А я еще надеялась одурачить Глиняного Пса! Как же мало ему потребовалось времени, чтобы взять след!» – подумала Ирка, сжимая в руке скатанную в трубку картину.

– Хозяйка должна отпустить монстра! Он будет штопать! – засуетился Антигон.

Рванувшись из рук Ирки и едва не оставив у нее в ладони один из бакенбардов а la Ноздрев, Антигон отважно бросился к надрезу. Валькирия увидела, как он торопливо отворачивает ворот, и вот в руках его поблескивает большая сапожная игла.

Этой иглой, что-то нашептывая и причитывая, Антигон принялся поспешно штопать надрез. Жар его не смущал. Ирке это казалось бессмыслицей, нельзя же в самом деле заштопать воздух, да еще иглой без нити! Однако кикимор явно знал, что делает. Если с одной стороны надрез продолжал расширяться и расти, точно трещина на арбузе, то с другой, где работал Антигон, определенно затягивался.

Вначале Ирка очень туманно понимала замысел Антигона. На что он надеется? Ну появятся еще два надреза или три, а то и целых пять. Все сразу не заштопаешь. Однако новых надрезов почему-то не возникало, и валькирия внезапно поняла, что ткань миров вовсе не такая уж тонкая, как кажется на первый взгляд. Чтобы прорвать ее, нужна чудовищная магическая сила, собранная в единственном месте. И если прорыв не удастся, и Антигон возьмет верх, то чтобы вновь собрать эту силу и располосовать ткань миров, понадобится не час и даже не два. К тому же надрез через какое-то время начнет зарастать и сам, без помощи Антигона, и именно этого момента и ждет домовой кикимор.

Где-то за границей мира ворочался и все никак не мог прорваться гневный и безгласый Глиняный Пес. Ирка видела, как натягивается и ходит волной алый надрез.

– Знай чокнутого штопальщика, Лысая Гора! Не будете обижать тухлую хозяйку паршивого Антигона! – с крайним азартом восклицал ее слуга.

Домовой работал быстрее, чем надрез успевал расширяться, и Ирка восторжествовала. Решив, что победа уже у них в руках, она выскочила из своего убежища. Однако радость оказалась преждевременной. Игла выскользнула из пальцев раздухарившегося Антигона и упала в траву.

Кикимор наклонился за иглой, и это спасло ему жизнь. В почти затянувшийся разрез с разгону прорвался один из каменных склепов. Его массивная крышка, выставленная вперед как таран, треснула от мощного удара. Склеп промчался над Антигоном. Кикимор, сбитый с ног потоком воздуха, обиженным мячиком укатился в заросли.

Склеп круто развернулся, выпустив огненную струю, и застыл, с высокой колокольни наплевав на законы лопухоидной физики и прочей ботаники. На его позеленелых краях рыдали над урнами безутешные вдовы, и барельефные ангелы с мечами отгоняли от гипотетического усопшего духов тьмы. В склепе на деревянной скамье сидел молодой магфицер в шляпе с широкими полями. С ним рядом примостился низколобый пепелометчик с лицом багровым и опасным своей хронической глупостью. Чувствовалось, что маг с таким лицом вначале палит, а потом думает. В ногах пепелометчика подпрыгивал десантный гном, такой низенький, что виден был лишь большой багровый нос. Оружием десантного гнома были пара метательных кинжалов, пропитанных ядом, и глиняная трубка с мыльными пузырями. Возможно, у того, кто видел эти пузыри впервые, и возникало желание хихикнуть, зато никогда после у него вообще уже не было никаких желаний.

Сглаздаматчики, которые обычно, точно тараканы усами, шевелили стволами своих сглаздаматов, отсутствовали. Их слизнуло, когда склеп проходил сквозь сузившийся проход в ткани миров.

В кормовой части склепа помещался боевой маг с пегой бородой и хрустальным шаром в руке. В этот шар он немедленно поймал Иркино отражение и, пыхтя, манипулировал с ним, шевеля скрюченными пальцами правой руки. Валькирия видела это, но не испытывала пока ничего, кроме раздражения и желания накормить этого типа его же бородой.

Пепелометчик торопливо разворачивал ствол. На его круглом лице расплывалось удовольствие затюканного дебила, которому вот-вот разрешат кого-то шлепнуть.

Магфицер в шляпе с полями оглянулся. Дыра в ткани миров почти затянулась. Розовое сияние выцветало. Ночь зализывала порез, как собака раненую лапу. Ясно было, что Глиняному Псу и остальным склепам уже не прорваться.

Однако даже при таком раскладе Ирка с Антигоном оказались вдвоем против трех магов и гнома и не смогли бы спастись бегством от маневренного склепа. Магфицер повернул свое высокомерное лицо к Ирке. Под носом прыгали куцые, не сомкнувшиеся еще, крылья редких усиков.

– Кк-к-к-кеу! – произнес магфицер, пытаясь сурово откашляться, но давая голосом петуха. Он, как видно, слегка заикался, и ему требовалось разгонное время, чтобы заговорить. – И-именем Бессмертника Кощеева, г-главы Магщества Продрыглых Магций, приказываю тебе, в-валькирия, отдать картину! Она нужна нам, ч-чтобы схватить беглеца!

– Ничего я не знаю. Я ребенок я. И логика у меня женская-я, – работая под дурочку, сказала Ирка.

Магфицер ее не заботил. Куда больше ее беспокоили пегобородый маг, человек, видно, опытный, и по жизни контуженный пепелометчик, непредсказуемый в своей глупости. Глазами она оценивала расстояние до ближайшего толстого дерева. Эх, жаль, что превращение в волчицу занимает несколько минут! Рвануть бы сейчас в лес со скатанным в трубку холстом в зубах. Но чего нет – того нет.

– Твой приятель на мотоцикле схвачен! У него оказалась лишь рама!.. Пес взял твой след!

– Схвачен? Тогда, может, скажете, как его зовут? – усомнилась Ирка. Интуиция подсказывала, что Эссиорх на свободе.

– Его допрашивал н-не я!

– Да уж конечно. В этом я почему-то не сомневаюсь! – снисходительно сказала валькирия.

Пегобородый маг ухмыльнулся. У него, как у всякого умного подчиненного, явно были свои заморочки с начальством.

– Н-неважно! Ты нарушаешь закон, с-светлая! Стражи не должны вмешиваться в дела м-магов! – настаивал магфицер.

– Я не страж. Я валькирия, – возразила Ирка.

– Валькирия на службе у света! Значит, по закону – ты страж, – напирал магфицер.

Ирка фыркнула, не теряя из поля зрения ствол пепеломета. Антигон, тряся головой, уже выползал на четвереньках из кустарника.