Книга Распинатель, страница 50 – Крис Картер

— Я не против.

— Хорошо, бокалы на столе, штопор там. — Она показала на небольшой шкафчик с напитками рядом с окном. — Ужин скоро будет готов. Чувствуй себя как дома.

Она повернулась и ушла на кухню, оставив Роберта за хозяина.

Роберт снял пиджак, вспомнив, что нужно снять и пистолет. Он взял штопор из шкафчика, открыл бутылку и разлил густую красную жидкость в два бокала на столе. Рядом со шкафчиком для напитков стояла элегантная стеклянная стойка со множеством компакт-дисков. Роберт не смог удержаться и просмотрел их. У Изабеллы была впечатляющая джазовая коллекция, в основном современный джаз и несколько классических вещей старой школы в середине. Все безупречно расставлено в алфавитном порядке. Среди замечательной джазовой коллекции немного выделялись несколько рок-альбомов с автографами. Роберт быстро просмотрел их. «Значит, она тайная поклонница рока, — подумал он с улыбкой. — Моя женщина».

— Что бы ты тут ни готовила, пахнет восхитительно, — сказал он, входя на кухню с двумя бокалами в руках.

Он передал один бокал Изабелле, которая медленно повернула его и поднесла к носу, а потом сделала глоток.

— Да, как я и ожидала… очень вкусно.

Роберт понятия не имел, зачем это делается, но скопировал движения Изабеллы: повернул бокал, понюхал и выпил.

— Да, неплохо.

Они оба рассмеялись.

Она подняла бокал в сторону Роберта:

— За… приятный вечер. Надеюсь, обойдемся без неожиданных телефонных звонков.

Роберт даже не надеялся, что вечер пройдет так хорошо. Изабелла приготовила телятину с пармезаном и ветчиной прошутто и жареные овощи по-средиземноморски, которые оказались для него сюрпризом. Он ожидал какого-нибудь традиционно итальянского макаронного блюда. В основном разговор за ужином вращался вокруг ее жизни, а о своей Роберт почти не говорил.

Изабелла выросла в Нью-Йорке. Единственная дочь в семье итальянских иммигрантов первого поколения, которые приехали в США в начале семидесятых годов. Ее родители владели рестораном в Маленькой Италии, где она провела большую часть детских и юношеских лет. Она переехала в Лос-Анджелес всего лишь пять лет назад, когда ее приняли на работу в Калифорнийский университет, чтобы вести там исследования. Она по-прежнему летала в Нью-Йорк не реже трех раз в год, чтобы навестить родителей.

— Знаешь, это нечестно, — сказала Изабелла, убирая со стола и относя тарелки на кухню.

— Что нечестно? — Роберт пошел за ней с двумя бокалами в руках, в которых еще оставалось вино.

— То, как ты себя ведешь. Я практически рассказала тебе всю свою жизнь, но каждый раз, как я спрашиваю что-нибудь о тебе, ты уклоняешься от ответа. Это у вас так принято среди детективов? — Она открыла кран и поставила тарелки под струю бегущей воды.

— Мы умеем задавать вопросы, но не очень спешим на них отвечать.

Роберт отпил вина и смотрел, как Изабелла моет первую тарелку и ставит ее в сушилку.

— Подожди, давай я помою.

Он положил руку на ее плечо и мягко отстранил от раковины. Она улыбнулась и взяла бокал с вином.

— Значит, ты мне так ничего о себе и не расскажешь, — еще раз попыталась она вывести его на разговор.

Роберт домыл тарелки и повернулся к ней лицом.

— Я детектив лос-анджелесского отдела по тяжким преступлениям, в основном занимаюсь убийствами. Мне часто поручают вести особые дела. Под словом «особые» я подразумеваю ненормальные, зверские убийства. Люди, с которыми мне каждый день приходится иметь дело, либо очень плохие, либо очень мертвые. От того, что мне каждый день приходится видеть, большинство людей выворачивает наизнанку. Говорить о моей жизни — это, безусловно, лучший способ загубить любой разговор. — Он замолчал и глотнул вина. — Поверь, тебе совсем не надо знать о том, как я живу и чем занимаюсь.

— Ну ладно, не рассказывай мне о работе. Расскажи о детстве, о семье.

— Да тут и рассказывать особенно нечего.

Она все поняла и решила не настаивать.

— Ладно, мне нравятся загадки.

Его юношеское обаяние волновало ее. Она подошла ближе, взяла бокал из его руки и поставила его на стол. Потом она медленно придвинулась к нему и прошептала на ухо:

— Что же ты делаешь, чтобы расслабиться?

От ее теплого дыхания у своей шеи Роберт окаменел. Он отклонился ровно настолько, чтобы они могли посмотреть друг другу в глаза.

— Можно тебе кое-что предложить?

В этот миг их губы соприкоснулись. Роберт тут же почувствовал у себя во рту ее мягкий язык, и они взорвались страстным поцелуем. Он прижал ее к себе и почувствовал ее напрягшиеся соски у своей груди. Он прижал ее к столу и посадил на него. В один миг она осталась без блузки, и губы Роберта ласкали каждый дюйм ее груди. Изабелла откинула голову назад и застонала от удовольствия. Прежде чем Роберт успел расстегнуть рубашку, она схватила ее обеими руками и сорвала с его тела, так что пуговицы отлетели и запрыгали по столам и полу. Они сжали друг друга в объятиях и снова яростно поцеловались, на этот раз Изабелла нежно вонзила ногти в спину Роберта, ее руки были одновременно и крепкими, и нежными.

Они занимались любовью на столе, потом на кухонном полу, потом перешли в спальню. К тому времени, как они удовлетворили свое желание, первые лучи солнца уже окрасили небо.

— Я без сил, — сказала она, перекатываясь к Роберту и кладя руку на его грудь. — Ты был хорош и в первый раз, когда мы познакомились, но, боже мой, какое улучшение.

Улыбка играла в уголках ее рта.

— Очень на это надеюсь. — Роберт повернулся лицом к ней и нежно убрал прядь волос с ее глаз.

Она снова его поцеловала.

— Я умираю от голода, может, чего-нибудь поедим? Все равно уже почти пора завтракать.

— Отличная мысль.

Они оба встали с кровати. Изабелла поискала в своем шкафу чистое белье, а Роберт пошел на кухню, где были разбросаны по полу все его вещи.

— Куда делись трусы с мишками? — Изабелла только что вошла на кухню, на ней были только белые кружевные трусики.

— Лучше надень что-нибудь еще, или мы по новой начнем все, что делали прошлой ночью. — Его взгляд не отрывался от ее тела.

— Это обещание? — сказала Изабелла, поднимая рубашку Роберта с пола и надевая ее.

На рубашке не было пуговиц, так что она просто завязала ее узлом на талии.

— Так лучше? — подмигнула она ему.

У Роберта пересохло в горле.

— Кажется, это меня заводит еще сильнее.

— Отлично, но сначала давай позавтракаем.

Она открыла холодильник, достала несколько яиц, пакет молока, бутылку апельсинового сока и пачку картофельных оладий из морозилки.