Книга Гипнотизер, страница 71 – Ларс Кеплер

— Они уехали. Вы не знаете, у них есть домработница или еще какая-нибудь прислуга?

Тобиас покачал головой. Он побледнел под своим загаром, замерз.

— Понятия не имею. К сожалению.

— Спасибо, — сказал Йона, глядя, как Тобиас Франсен закрывает дверь.

Комиссар перешел к следующему имени в списке: Ярл Хаммар, живет под Эриком и Симоне. Пенсионер, которого не оказалось дома, когда приходила полиция.

Ярл Хаммар оказался тощим стариком, явно страдавшим болезнью Паркинсона. На нем была натянута кофта, вокруг шеи обмотан платок.

— Полиция, — произнес Хаммар хриплым, еле слышным голосом и глянул на Йону мутными от катаракты глазами. — Что полиции надо от меня?

— Я только задам один вопрос. Может быть, вы видели что-нибудь необычное в доме или на улице в ночь на двенадцатое декабря?

Ярл Хаммар склонил голову набок и прикрыл глаза. Вскоре открыл их снова и покачал головой:

— Я принял лекарство. И поэтому очень крепко спал.

Йона заметил женщину у него за спиной.

— А ваша жена? — спросил он. — Можно с ней поговорить?

Ярл Хаммар криво улыбнулся.

— Моя жена Сольвейг была чудесной женщиной. Тем хуже, что она ушла под землю — умерла почти тридцать лет назад.

Старик повернулся и поднял трясущуюся руку, указывая на темную фигуру в глубине квартиры:

— Это Анабелла. Она помогает мне с уборкой и тому подобным. К сожалению, она не говорит по-шведски. А в остальном она просто безупречна.

Услышав свое имя, женщина вышла на свет. Анабелла была похожа на уроженку Перу — лет двадцати, с глубокими оспинами на щеках, волосы завязаны в небрежный хвост, низкорослая.

— Анабелла, — мягко сказал Йона, — soy comisario de policía, Йона Линна.

— Buenos días, — шепеляво ответила Анабелла и посмотрела на него черными глазами.

— Tu limpias más apartamientos aqui? En este edificio?

Она кивнула — правильно, она убирает и в других квартирах в этом доме.

— Qué otros? — спросил Йона. — В каких еще?

— Espera un momento, — сказала Анабелла и, немного подумав, начала считать по пальцам: — El piso de Lagerberg, Franzén, Gerdman, Rosenlund, el piso de Johansson también.

— Росенлунды, — сказал Йона. — Rosenlund es la familia con un gato, no es verdad?

Анабелла с улыбкой кивнула. Она убирает в квартире с кошкой.

— Y muchas flores, — добавила она.

— Много цветов, — уточнил Йона, и она кивнула.

Йона серьезным голосом спросил, не заметила ли она чего-нибудь особенного четыре ночи назад, когда пропал Беньямин:

— Notabas alguna cosa especial hace cuatros días? De noche…

Лицо Анабеллы застыло.

— No, — поспешно сказала она и хотела было отступить в квартиру Хаммара.

— De verdad, — быстро сказал Йона. — Espero que digas la verdad, Anabella. Я жду правды.

Он повторил, что это очень важно, что речь идет о пропавшем ребенке.

Ярл Хаммар, все это время стоявший рядом и слушавший, сказал дрожащим хриплым голосом, воздевая к потолку трясущиеся руки:

— Вам следует быть поласковее с Анабеллой, она очень прилежная девушка.

— Она должна рассказать мне, что видела, — сосредоточенно объяснил Йона и снова повернулся к Анабелле:

— La verdad, por favor.

Ярл Хаммар беспомощно смотрел, как из темных блестящих глаз Анабеллы покатились крупные слезы.

— Perdón, — прошептала она. — Perdón, señor.

— Не расстраивайся, Анабелла, — сказал Хаммар и махнул Йоне: — Входите, я не могу позволить, чтобы она плакала на лестнице.

Они вошли и втроем сели за сверкающий обеденный стол. Хозяин достал банку печенья. Анабелла тихим голосом рассказывала, что ей негде жить, что она три месяца была бездомной, но ей удавалось скрываться в чуланах и кладовках у тех, у кого она убирала. Когда она получила ключи от квартиры Росенлундов, чтобы поливать цветы и присматривать за кошкой, у нее наконец появилась возможность спокойно вымыться и выспаться. Она снова и снова повторяла, что ничего не брала, что она не воровка, она не берет еду, ничего не трогает и спит не в кровати Росенлундов, а в кухне на матрасе.

Потом Анабелла серьезно посмотрела на Йону и сказала, что спит очень чутко — в детстве она заботилась о младших братьях и сестрах. В ночь на четверг она услышала какой-то звук, шедший из чулана. Испугавшись, девушка собрала свои вещи, подкралась к двери и посмотрела в глазок. Дверь лифта была открыта, но Анабелла ничего не увидела. Вдруг послышались звуки, вздохи и медленные шаги, как будто шел старый тяжелый человек.

— А голоса?

Анабелла покачала головой:

— Sombras.

Анабелла попыталась описать, как тени двигались по полу. Йона кивнул и спросил:

— Что ты видела в зеркале? Qué viste en el espejo?

— В зеркале?

— В зеркале лифта, Анабелла.

Анабелла подумала, а потом медленно сказала, что видела желтую руку.

— А почти сразу после этого, — добавила она, — я увидела ее лицо.

— Это была женщина?

— Sí, una mujer.

Да, женщина.

Анабелла объяснила, что у женщины была вязаная шапка, от которой на лице лежала тень, но на мгновение показались щеки и рот.

— Sin duda era una mujer, — повторила Анабелла.

Без сомнения, это была женщина.

— Какого возраста?

Она покачала головой. Не знает.

— Такая же молодая, как ты?

— Tal vez.

Может быть.

— Немного постарше? — спросил Йона.

Анабелла кивнула, потом сказала, что не знает — она видела женщину всего несколько секунд, и ее лицо было скрыто.

— Y la boca de la señora? — показал Йона. — Какой у нее был рот?

— Довольный.

— Она выглядела довольной?

— Si. Contenta.

Особых примет комиссару добыть не удалось. Он требовал подробностей, спрашивал так и эдак, но было ясно, что Анабелла описала все, что видела. Комиссар поблагодарил ее и Хаммара за помощь.

Поднимаясь вверх по лестнице, он позвонил Анье. Она ответила сразу.

— Анья Ларссон, Государственная уголовная полиция.

— Нашла что-нибудь про Эву Блау?

— Как раз ищу. А ты все время звонишь и отвлекаешь.

— Извини, но это срочно.