Книга Пик Дьявола, страница 11 – Деон Мейер

Потом Яуберт обошел машину с другой стороны, взгромоздился на водительское сиденье и повернул ключ в замке зажигания. Завизжали шины; они выехали со стоянки. Визг как будто высвободил кипевший в Яуберте гнев.

— Мученик хренов! — выплюнул он с выражением крайнего презрения. — Я застал тебя с бутылкой в руке! И это все, на что ты способен? Изображать мученика? Ты пьешь, бьешь жену, но, оказывается, жалеешь только себя! Бенни, господи ты боже мой! Мы с тобой работаем вместе четырнадцать лет, целых четырнадцать лет, но я ни разу не видел человека, который способен так поломать себе жизнь без всякой помощи извне! Ты ведь мог бы уже стать начальником полиции, мать твою, а где ты сейчас? Тебе сорок три, а ты все еще инспектор — и жажда у тебя как у пустыни Сахары! Ты бьешь жену, а потом пожимаешь плечами и говоришь: «Я ничего не могу поделать, Матт». Бьешь жену, надо же! Откуда у тебя это? С каких пор? — Яуберт отчаянно жестикулировал; изо рта брызгала слюна. Мотор ревел на высоких оборотах. — Тебе, значит, жаль, что ты еще жив?

Они направлялись к Фортреккер-роуд. Гриссел посмотрел вперед. Рука еще помнила приятную округлость бутылки. Он снова ощутил жажду внутри.

Успокоившись, он сказал:

— Вчера я ударил ее в первый раз.

— В первый раз? Да что ты говоришь! Как будто оттого, что ты ударил ее только в первый раз, что-то меняется! Ты полицейский, Бенни. Ты прекрасно понимаешь, мать твою, что это не довод. И потом, ты врешь! Она говорит, что уже несколько месяцев как начала тебя бояться. Три недели назад ты толкнул ее, но был слишком пьян, и тебе не удалось повалить ее на пол. А дети, Бенни? Что ты с ними-то творишь? Твои дети вынуждены смотреть, как их алкаш отец возвращается домой в стельку пьяный и бьет их мать? Мне бы надо посадить тебя в «обезьянник», а твоей жене — подать на тебя иск, но в результате пострадают твои дети. А что ты делаешь сейчас? Она вышвыривает тебя из дома, а ты хватаешься за бутылку. Выпивка, Бенни, только выпивка — больше ты ни о чем думать не способен. Что, мать твою, происходит в твоей башке? Что случилось с твоими мозгами?

На секунду ему захотелось ответить, закричать: «Не знаю, не знаю, мне просто этого хочется, не знаю, как я дошел до жизни такой, оставь меня в покое!» Вопросы Матта были ему отлично знакомы, и он знал ответы — все бессмысленно, никакой разницы. Он ничего не сказал.

На Фортреккер-роуд стоял плотный поток машин; на светофоре горел красный сигнал. Яуберт от досады хлопнул по рулевому колесу. Куда Матт его везет?

Старший суперинтендент возмущенно выдохнул воздух.

— Бенни, знаешь, о ком я часто вспоминаю? Можно сказать, каждый день… — Он как будто немного оттаял, помягчел. — О человеке, который был моим другом. О молодом сержанте, которого перевели из участка в Пэроу. Он был совсем неопытный, но очень энергичный. Он утер нос всему тогдашнему отделу убийств и ограблений, показал тамошним спесивым детективам, как надо работать. Я вспоминаю паренька из Пэроу — где он, куда пропал? Я еще помню весельчака, остроумца, который не лез за словом в карман. Он был легендой. Бенни, ты был прекрасен; у тебя было все! Твоему нюху все завидовали; все тебя уважали. Перед тобой лежало будущее. Но ты убил его. Пропил, спустил в унитаз!

Молчание.

— Сорок три. — Яуберт снова начал распаляться. Он обгонял одну машину за другой. На следующем перекрестке снова загорелся красный. — А ты еще такой пацан!

В машине повисло неловкое молчание. Гриссел больше не смотрел, куда они едут; он думал о бутылке, которая совсем недавно была так близко. Никто не способен его понять; для этого надо побывать в его шкуре. Надо знать, что такое «потребность». В прежние времена Яуберт тоже пил, развлекался, но он никогда не был в его шкуре, в шкуре Гриссела. Он не знает, что такое настоящая жажда; вот почему он его не понимает. Когда Бенни снова поднял голову, они были уже в Бедьвиле, на улице Карла Кронье.

Яуберт повернул за угол; он вел машину уже не так быстро. Они въехали в парк. Под деревьями стояли скамейки. Яуберт притормозил у обочины.

— Пошли, Бенни! — скомандовал он, вылезая.

Что они здесь делают? Гриссел медленно открыл дверцу.

Яуберт широким шагом шел впереди. Куда они идут — может, Матт хочет зайти подальше и избить его? Ну и чему это поможет? Над ними по шоссе № 1 проносились машины, но никто ничего не видел. Гриссел нехотя поплелся следом.

Яуберт остановился между деревьями и на что-то показал пальцем. Когда Гриссел поравнялся с ним, он увидел на земле человеческую фигуру, накрытую грудой газет, расплющенными картонными коробками и невообразимо грязным одеялом.

— Бенни, знаешь, что это такое?

Услышав человеческий голос, фигура шевельнулась. Из-под газеты показалось чумазое, заросшее лицо с маленькими голубыми запавшими глазками.

— Ты его знаешь?

— Конечно знаю, — сказал Гриссел. — Его кличка — Старый Ханжа.

— Здорово! — крикнул Старый Ханжа.

— Нет, — покачал головой Яуберт. — Познакомься с Бенни Грисселом.

— Бить будете? — спросил нищий.

Рядом с его гнездом стояла ржавая тележка из супермаркета. В ней лежал сломанный пылесос.

— Нет, — ответил Яуберт.

Старый Ханжа подозрительно покосился на стоящего перед ним крепыша.

— Я вас знаю?

— Вот твое будущее, Бенни. Вот каким ты станешь через полгода-год.

Бродяга протянул к ним сложенную чашечкой ладонь:

— У вас найдется десять рандов?

— Зачем?

— На хлеб.

— Ага, на хлеб. В жидком виде, — кивнул Яуберт.

— Вы, наверное, псих. — Бездомный расхохотался, обнажив беззубый рот.

— Старый Ханжа, где твои жена и дети?

— Давно это было… Ну, хоть один ранд. Или пять!

— Скажи ему, Ханжа. Расскажи, чем ты занимался раньше.

— Я был нейрохирургом. Какая разница?

— Ты этого хочешь? — Яуберт повернулся к Грисселу. — Ты таким хочешь стать?

Грисселу нечего было ответить. Он видел перед собой только руку Старого Ханжи — грязную лапу. Яуберт повернулся и зашагал к машине.

— Погодите, — сказал бродяга. — Чего он хотел-то?

Гриссел смотрел вслед Яуберту, а тот уходил. Нет, Матт вовсе не собирался бить его. Он проделал такой долгий путь ради детского урока нравственности. На секунду в душе Гриссела шевельнулась нежность к своему другу-здоровяку. Вдруг он кое-что сообразил, повернулся и спросил:

— Вы были полицейским?

— Я что, похож на идиота?

— Кем вы были?

— Санитарным инспектором в Милнертоне.

— Санитарным инспектором?

— Приятель, помоги голодному. Два ранда!

— Санитарным инспектором, — повторил Гриссел. В нем медленно вскипал гнев.