Онлайн книга «Три недели страха»
|
— Вы уверены? Вы могли видеть ваш автомобиль из окна тюремной камеры? — Ваша честь! — воскликнула Блер, снова вскочив. — Он опять запугивает свидетеля! — Это законный вопрос, — ответил судья Морленд — на его лице было написано разочарование в Коуди. — И свидетель на него ответит. Не «детектив Хойт», а «свидетель». — Конечно, я не мог его видеть, — сказал Коуди. — Итак, — продолжал Лудик, — два с половиной дня важнейшая улика в этом деле — улика, на которую рассчитывало обвинение, чтобы отправить моего клиента в тюрьму до конца его дней, — находилась в багажнике вашего автомобиля на стоянке у бара в Эвергрине, штат Колорадо? Коуди попытался глотнуть. — Никто не прикасался к ноутбуку, — сказал он. — О? И как вы можете быть в этом уверены? Коуди отвернулся. — Никто к нему не прикасался, — повторил он. Лудик разил наповал. — Детектив Хойт, позвольте мне следовать вопросу, который я затронул ранее, — это беспокоило меня с тех пор, как я увидел доказательства против моего клиента. Вы назвали себя экспертом по педофилам и их поведению — вот почему вы нацелились на моего клиента. Но вы не находите странным, что фотографии семи исчезнувших детей, которые он предположительно хранил в своем ноутбуке, не были порнографическими? Что это обычные снимки, сделанные в основном родителями? Что фактически фото были теми же самыми, которые циркулировали в различных полицейских департаментах во время поисков детей? Блер невольно вскрикнула. Прокурор отвернулся от Коуди. Обри Коутс медленно откинулся назад на своем стуле и посмотрел через плечо на семью Уингейт, словно говоря: «Видите?» — Детектив Хойт, — спросил Лудик после того, как судья поднял свой молоточек, чтобы утихомирить зал, — вы загрузили эти фото из ваших полицейских архивов в ноутбук моего клиента? — Нет! — Коуди едва не спрыгнул со свидетельского места. Пристав шагнул к нему, а судья велел ему сесть. — Может быть, в понедельник, после того как вас освободили из городской тюрьмы Эвергрина и до того как вы доставили ноутбук в комнату доказательств? — допытывался Лудик. — Я сказал — нет, — проворчал Коуди. — Но вы не можете с уверенностью сказать жюри, что никто не взял ноутбук из вашего автомобиля и не сделал это во время уик-энда? Коуди покачал головой. — Ну, детектив Хойт? — Я не могу сказать с уверенностью, но… — Детектив Хойт, можете вы припомнить важное дело, где ключевая улика охранялась так плохо? — спросил Лудик. — Мы найдем этот жесткий диск! — закричал Коуди. — И тогда это не будет иметь значения. Этот человек, — он указал на Обри Коутса, который улыбнулся в ответ, — похитил и убил по крайней мере семь невинных детей! Вы не можете отпустить его на свободу, чтобы он продолжал убивать! — Сядьте и замолчите, детектив, — жестко произнес судья Морленд, — иначе вы немедленно будете арестованы за неуважение к суду. — Он повернулся к жюри: — Пожалуйста, не учитывайте то, что сейчас сказал этот свидетель. Он вышел за рамки, и его слова не могут быть предложены вашему рассмотрению. — Сейчас у меня больше нет вопросов, ваша честь, — сказал Лудик, захлопнув свою папку. — Мисс Блер, перекрестный допрос? — предложил судья. Блер выглядела сердитой и ошеломленной. — Возможно, у нас возникнут некоторые вопросы потом, ваша честь. А теперь… ну, уже поздно. Морленд фыркнул. — Если вы не возражаете, я вынесу решение о перерыве. Мне не нужна ваша помощь в том, чтобы смотреть на часы. У вас есть еще вопросы к свидетелю? — Сейчас нет. — Пристав, — сквозь зубы велел Морленд, — проводите этого свидетеля. Когда Коуди шел по залу суда, сопровождаемый приставом за спиной, глаза всех были устремлены на него. А когда он проходил мимо меня, наши взгляды встретились, и Коуди сердито покачал головой. — Матерь Божья! — воскликнула Олив. — В жизни не видела ничего подобного! Я последовал за Коуди в коридор. Несколько друзей-копов подошли к нему, пытаясь его утешить. Он рявкнул: «Оставьте меня в покое!» — и направился к стеклянным дверям. Несколько репортеров кинулись к нему с вопросами, которые он игнорировал. Я подбежал к двери, когда она закрылась, и открыл ее снова. — Коуди! Он не обернулся, продолжая спускаться по лестнице. — Коуди! На тротуаре он остановился, и я догнал его. Я никогда не видел Коуди таким разъяренным. Кожа на его лице натянулась, делая его рот рычащим. — Этот мерзавец! — прошипел он. — Я бы хотел вернуться и задать ему трепку. — Лудику? — Нет, Морленду. Он просто трахнул меня. А заодно и семьи этих детей. — Коуди, — сказал я, когда мой друг стряхнул мою руку со своего рукава. — Это все Лудик… — Ты ничего не понимаешь, — прервал меня Коуди. — Ты не знаешь, как работает эта машина. Судья мог повернуть дело в мою пользу или объявить перерыв, чтобы обвинители перегруппировались. Но он пустил все на самотек. Обвинители были так ошарашены, что не знали, о чем говорить. Судья может сделать все, что хочет, и он позволил этому продолжаться. Я оказался в нелепом положении, желая защитить человека, который пытался отобрать нашего ребенка. — Оставь меня в покое! — рявкнул Коуди, когда я снова протянул к нему руку, и на мгновение мне показалось, что он собирается задать трепку мне. Я наблюдал, как он переходил Бэннок-стрит, не обращая внимания на резко тормозящие перед ним автомобили. Было темно, и падал снег, когда я вернулся домой. Позвав Мелиссу, я начал рассказывать ей, что произошло в зале суда, но она прервала меня: — Это уже не новости. Говорят, приговор будет отложен. Мелисса сказала, что Брайен был в нашем доме почти всю вторую половину дня и они следили за процессом, переключая каналы. Унижение Коуди стало сенсацией. Я припарковался рядом с «лексусом» Брайена и выключил мотор. Снежная крупка постукивала, как песок, отскакивая от капота и крыши джипа. Несколько секунд я сидел, изможденный и сбитый с толку. Я чувствовал себя столетним, когда открыл дверцу и вышел. Снег жалил мне лицо и руки. Отупев, я не обратил внимания на ритмичную музыку «хип-хоп» с улицы и звук мотора, который должен был показаться знакомым и предупредить меня. Когда я потянулся к ручке нашей парадной двери, «хип-хоп» внезапно стал громче. Позже я осознал, что машина остановилась у обочины, а пассажир опустил оконное стекло и прицелился. Выстрел был приглушен снегом, и мне дважды попали в спину. Я повернулся на каблуках и получил удар в лицо — горячая жидкость попала в глаза, ослепив меня. |