Книга Клуб адского огня, страница 41 – Том Нокс

Еще одной известной его деталью были десять камней, образовывавших прямоугольное замкнутое пространство «неизвестного назначения». Сидя у себя в кабинете, Форрестер набрал в Google «Каслриг» и «человеческие жертвоприношения» и получил длинный список ссылок. В 1880-х годах в Каслриге откопали каменный топор. Тогда появилось мнение, что друиды пользовались им во время своих жертвенных церемоний. Конечно, многие ученые оспаривали данную версию. Но собиратели древностей и фольклористы утверждали, что веских доказательств, которые опровергали бы возможность жертвоприношений в тех местах, не имеется. Зато традиция, связывающая Каслриг с сакральными кровопролитиями, была очень давней. Ее даже отразил в своих стихах известный местный поэт Вордсворт в тысяча восьмисотых годах.

Ощущая спиной камберлендский ветерок, Форрестер прочел несколько строк из поэмы. Он выписал ее в хейшемской библиотеке.

В полдневный зной бежал я прочь,

В кромешный мрак священных рощ,

Где суеверия витают,

В кругах друидов обитают

И ткут там черною рукой

Свой мрачный саван гробовой.

И уж я слышу арфы звон —

Друид виденьем порожден.

Зачем глазами ты сверкаешь?

Меня для жертвы простираешь?

Стоял теплый весенний день; солнце подходившего к концу апреля освещало зеленые холмы Камберленда, блестящие после дождя травы на торфяниках, темнеющие в отдалении ельники. И все же Форрестер почему-то поежился, читая эти стихи.

— «В полдневный зной бежал я прочь», — повторил он вслух.

Бойжер, который шагал по траве неподалеку, удивленно взглянул на него.

— Сэр?

— Это из поэмы Вордсворта.

Сержант улыбнулся.

— Ах да! Но признаюсь — я не постигаю смысла.

— Аналогично, — ответил Форрестер и захлопнул блокнот.

Он вспомнил школу в густонаселенном бедном районе и молодую учительницу английского, пытавшуюся навязать любовь к шекспировскому «Макбету» толпе сорванцов, куда больше интересовавшихся выпивкой, музыкой регги и тем, как бы половчее свистнуть что-нибудь в магазине. Так что попытка была совершенно безнадежная. Все равно что обучать астронавтов латыни.

— Красиво тут, — заметил Бойжер.

— Да.

— Сэр, а вы уверены, что они приходили сюда? Именно в это место?

— Да, — ответил Форрестер. — Куда еще они могли поехать?

— Хотя бы в Ливерпуль.

— Нет.

— Тогда в Блэкпул.

— Нет. К тому же если бы они собирались в другое место, то отправились бы на пароме в Беркенхед. Там они попали бы прямиком на автостраду. Но они прибыли в Хейшем. Из Хейшема нет почти никаких дорог, кроме как в Озерный край и сюда. Уверен, они не собирались любоваться красотами водоемов. На Мэне они побывали на захоронении викингов, где, как известно, совершались жертвоприношения. Потом они прибыли в Каслриг. Еще одно место, с которым упорно связывают ритуальные убийства. Не забудь, что докер подслушал часть их разговора. Они ехали сюда.

Бойжер и Форрестер подошли к высокому менгиру. Тот был покрыт причудливыми пятнами лишайников. Показатель чистоты воздуха. Форрестер приложил ладонь к древнему камню, который на ощупь казался чуть нагревшимся под горным солнцем и старым, очень старым. Три тысячи двести лет до нашей эры.

Бойжер вздохнул.

— Но чем их так манят эти круги и развалины? Какой в них смысл?

Форрестер хмыкнул. Вопрос был очень толковый. Вот только найти бы ответ на него.

Внизу, в долине реки, огибавшей высокое плато Каслриг, детектив отчетливо видел автомобили полицейского управления Камберленда; четыре стояли на ярко освещенной солнцем площадке для пикников, еще пара колесила по узкой проселочной дороге от фермы к ферме, от села к селу, пытаясь разыскать кого-нибудь, кто видел преступников. Пока что они не добились никакого успеха, однако Форрестер был убежден: те, кого он ищет, побывали в Каслриге. Слишком уж хорошо подходило одно к другому.

Внутри круга ощущалась потрясающая аура. Тот, кто возвел это сооружение в уединенной седловине между холмами, знал толк в эстетике. Даже в фэн-шуй. Сам круг, стоящий на плато, покрытом влажной травой, представлял собой нечто вроде сцены, а вся местность сильно напоминала театр. Окружающие холмы служили партером, балконами, галеркой. Но для чего создавался этот театр?

Рация Бойжера затрещала. Он нажал кнопку; его вызывал один из камберлендских офицеров. Форрестер не прислушивался к репликам помощника. По выражению лица и небрежному тону Бойжера было ясно, что полиция так ничего и не нашла. Возможно, убийцы здесь не появлялись вообще.

Форрестер пошел дальше. По лежавшему в долине полю вдоль опушки рощи кралась лиса — шустрая рыжая полоска. Вдруг лиса обернулась и посмотрела через всю долину прямо на детектива; в ее взгляде читались звериный страх и жестокость. А затем она метнулась в подлесок и исчезла.

Небо было затянуто облаками, сквозь которые то тут, то там проглядывала синева. От облаков по заросшим вереском холмам скользили большие черные тени.

Бойжер нагнал Форрестера.

— Знаете, сэр, у нас в Финляндии несколько лет назад был совершенно дикий случай. Может, он впишется в наши дела?

— Что еще за случай?

— Его назвали «помойным убийством».

— Потому что труп выбросили в помойный бак?

— Почти. Все началось в октябре девяносто восьмого года. Если мне не изменяет память, на свалке возле маленького городка Хивинкаа — это к северу от Хельсинки — нашли левую ногу мужчины.

Форрестер растерялся.

— Но ведь ты, кажется, тогда уже переехал в Англию.

— Да, но я следил за происходящим дома. Как и вы. Особенно за жестокими убийствами.

Детектив кивнул.

— И что же там случилось?

— Ну, поначалу полиция топталась на месте. У нее не было ничего, кроме этой ноги. Но потом внезапно, по крайней мере так сообщалось в газетах, полиция объявила об аресте троих человек, подозреваемых в убийстве; сообщалось, что они были приверженцами сатанинского культа.

Ветер налетал порывами, свистел в кругу древних камней.

— В апреле девяносто девятого, когда дошло до суда, об этом деле много писали в прессе. Обвинялись трое совсем молодых людей. Странность состояла в том, что судья постановил засекретить протоколы суда на сорок лет и не разглашать никаких подробностей. Для Финляндии очень необычно. Но кое-что, конечно же, просочилось. Дело оказалось кошмарным. Садистское убийство, некрофилия, каннибализм, расчленение… список можно продолжить.

— Кто же был жертвой?

— Парень двадцати трех лет. Замучен и убит своими дружками. По-моему, всем было чуть меньше или чуть больше двадцати. — Бойжер наморщил лоб, вспоминая. — Девушке — самой младшей из всех — было семнадцать. В общем, перед тем как его убить, они долго пили. Несколько дней. Самогон по особому рецепту. В Исландии его называют бреннивин. И еще «черная смерть».