Онлайн книга «Воронье»
Он набрал в грудь воздуха и двинулся дальше. Оказавшись рядом с Митчем, он заключил его в объятия. Поскольку они не были уж очень близко знакомы, Митч смутился. Но Баррис, продолжая держать его в объятиях, тихо сказал: — Надо увидеться. Без промедления. Это требование полиции. И затем отстранился так, что они могли смотреть в глаза друг другу. Митч пробормотал: — Что за требование? — Можем встретиться у городского собрания? С глазу на глаз? Через два часа? Митч явно был обеспокоен этим требованием. Но что оно несло в себе? Вдруг как снег на голову коп объявляет, что хочет обсудить с тобой кое-какие полицейские проблемы; разве это не тревожный сигнал? К тому же у него был какой-то бегающий взгляд, да и вообще он был очень обеспокоен. Баррис настаивал: — Это важно. Митч наконец пожал плечами и согласился: — Хорошо. У городского собрания. Еще раз — во сколько? — В два тридцать. — Хоть скажи мне, в чем дело. — В два тридцать, Митч. Договорились? ШОН выяснил, что даже пребывание в обществе Нелл делает его счастливым. Возможность просто слышать ее смех доставляла ему удовольствие. Кроме того, он обожал маленькие драмы, которые она сама придумывала, и ее откровенность. Особенно веселился он сейчас, когда она тихим голосом сказала ему и Таре: — Ох, ребята, вам придется спасать меня. — От чего? — спросила Тара. — Да вот от него. — От этого старого копа? — Он меня достает. Тара засмеялась. — Клянусь, — сказала Нелл. — Он уже готов пригласить меня куда-нибудь. Я это знаю. Теперь и Шон не мог скрыть свое веселье. — Как он выглядит? — Только не смотри! — потребовала она. — Он разговаривает с Митчем. Можем ли мы как-то отвалить отсюда? Он всегда так мечтательно смотрит на меня. Двинулись. Выберемся через дом священника. Там же, надеюсь, не будет телекамер? Признаться, я уже устала от них. Это твоя ошибка, Шон. Объявить о своих намерениях — это было чертовски глупо. Хочешь избавиться от своих денег — дай мне это сделать. Они у меня исчезнут. Ха-ха-ха! Давайте, двинулись, не бездельничайте; хищники у нас за спиной. ТАРА ехала кружным маршрутом домой из церкви — по Алтама-авеню, а потом мимо школы и колледжа. Теперь их сопровождал полицейский эскорт — мигание цветных огней спереди и сзади. Но фотограф, летевший на мотоцикле, ухитрился проскользнуть мимо копов и выбраться на полосу рядом с ней; оказавшись рядом с ее окном, он стал беспрерывно щелкать. Было такое впечатление, что весь мир глазеет на нее. И в эту минуту отец, сидевший на заднем сиденье, сказал: — Эй, Шон! Я тебе должен кое-что сказать. Шон сидел рядом с Тарой на пассажирском сиденье. — Что? — Помнишь копа там в церкви? Он сказал, что хочет встретиться со мной. Шон повернулся на сиденье. У него был холодный голос. — И как вы договорились? — У дома городского собрания. Через два часа. — Зачем? — Он не сказал. Он просто хочет увидеться со мной. Шон уставился на него: — Коп хочет увидеться с тобой? — Да. — Что за дрисня, мать твою? Для Тары это было чересчур. Гнев Шона, папарацци, эти копы; все это навалилось на нее. На Редвуд-стрит полицейский лимузин, что ехал перед ней, притормозил, чтобы повернуть, но она заметила его маневр в последнюю секунду, и ей пришлось резко нажать на тормоз. Шона кинуло вперед. Он чуть не врезался в ветровое стекло. — Что за херней ты занимаешься? Он пошарил за спиной и вытащил пистолет. Держал он его низко, так, чтобы копы не могли его увидеть, но она-то видела. — Что тут, мать твою, происходит? — Прости! Я просто… я не… эти огни ослепили меня. — Ты лживая сучка! Он что, с ума сошел? Тара попыталась сосредоточиться на дороге. Ей удалось вписаться в поворот и неторопливо двинуться дальше. Так как тут улица была двухполосной, мотоциклу пришлось отстать. Шон вытащил мобильник и заорал: — Все пошло на фиг! Ищи цель! — Наступила пауза. — Когда я отдам тебе приказ, начинай убивать! Всех Ботрайтов в этом округе! Он отключился и повернулся к заднему сиденью. — Кто рассказал? Никто не ответил. — Джейс, это ты предал нас? Ты, маленькое дерьмо? — Нет, сэр. — Ты готов, Джейс? Готов к началу убийств? Готов понести кару? Я готов! Джейс заскулил: — Клянусь, я ничего не говорил, клянусь Господом. Шон повернулся к Пэтси: — Так это ты, сука? Она закрыла лицо руками. — Нет! Я не могла никому рассказать! Не могла! Ни за что! — Так кто из вас? Кто тот долбаный психопат, который хочет, чтобы всех перестреляли? «Я должна успокоить его», — подумала Тара, и у нее было чувство, что только она сможет это сделать. — Шон, можно я скажу кое-что? Он перевел на нее взгляд. — Есть много вещей, которые хочет выяснить коп. Может, он хочет просто пожаловаться на размеры толпы. Верно? Может, он хочет, чтобы папа нанял его в охранники. Я не знаю, но дело не в нас. То есть никто из нас ничего не сказал. В самом деле, Шон, мы не настолько сумасшедшие, мы не могли… Он посмотрел на улицу. Они уже вернулись на Ориол-Роуд, по обочинам которой стояли паломники. — Заткнитесь к такой-то матери! Я должен подумать. РОМЕО сидел в «соколе» по другую сторону улицы от дома кузена Альфреда, дожидаясь приказа Шона. Момента, когда ему придется выполнить свою обязанность — войти в дом и убить Альфреда. Как только минет время. Он вынул из багажника свой «феникс» и теперь держал его в руках, опираясь на рукоятку тормоза. В руке он держал телефон и не сводил взгляд с большого фасада дома. «Ждать. Как только Шон отдаст приказ, я претворю его слова в жизнь. Я не позволю ему отступить». Он пытался сдержать слезы, но они все равно наплывали на глаза. Медленные мутные капли падали ему на колени. Он смотрел сквозь слипшиеся ресницы. Улица напоминала ему проезд в Атлантисе. «Я не могу». Прогони эти мысли. Ты подписался на это. И делай свою гребаную работу! Наконец телефон зажужжал, и он ответил: |