Онлайн книга «101 Рейкьявик»
|
— Как ты там? — Да ничего. — Ты вчера в бар ходил? — Нет. А что там было? — Да ничего. Мы потом все поехали к Ёкулю домой. — И что? И как вы там? — Ну… Там ваще… Полная невменяемость… — Герлы какие-нибудь были? — Ну да. Была Лова, а еще Солей, и еще эти две, ну, вешалки. — И как они? Стоили того, чтоб на них повеситься? — Ага. Одна вся такая из себя — как из «Милана», а другая скорее как из «Шитья и кройки». — И что? Это они сейчас у тебя? — Нет, это телевизор. А ты чем занимался?… Слушай, а я твоего отца видел. Мы с Марри… это… пошли в «Замок» и там его встретили. Клевый мужик. — Врешь! — Да ты что, он у тебя классный: в стакан нам наливал, а потом пригласил к себе домой. — И как вы, поехали? — Нет, у него было две вписки. — А ты уверен, что это был он? — Ну что ты, Хлин, что я, Седобородого не знаю? — А выглядел он как? — Неплохо. Скажем так, трехдневной давности. — Совсем, что ли, в ауте? — Ага. Совсем в дымину, но в ударе, то есть с ним было по кайфу общаться. — Да… — И он все время говорил о твоей маме… и о тебе… Надо тебе с ним встретиться, поговорить. — Гм… — А ты вообще как, вечером никуда не идешь? — Да не знаю… А ты что предлагаешь? — Да обычная программа, «К-бар» или «Замок», [6] там полный атас, там ты старика и найдешь. — А когда вы туда заходили? — Где-то в час. — Не знаю, не знаю… — Ну, я могу тебе попозже звякнуть. — Да. — Хлин! — Трёс! * * * Мама работает в отделе импорта. Мама — это отдел импорта. Маму зовут Берглинд Саймундсдоттир. У мамы красная «субару». Мама приходит с работы между пятью и шестью. Иногда с ней приходит Лолла и остается на ужин. У Лоллы полное имя Олёв, как по батюшке, не знаю. Дочь какого-то не то Харальда, не то Хардара. Лолла — лесбиянка. Давно уже. Осенью отметила пятнадцатую годовщину своего лесбиянства. Того и гляди, Ассоциация лесбиянок Исландии премирует ее золотыми часами. А мама — отдел импорта. Мама всегда мне что-нибудь приносит. Майку, кока-колу, ремень, поп-корн, печенье. Сегодня она вернулась в 1735 году. Слышу шуршание целлофанового пакета, а потом она три раза стучит в дверь перед тем, как войти. — Здравствуй, сынок. Не знаю, как тебе это… Это было в магазине «Бонус». [7] И она бросает на кровать трое трусов в упаковках из громко шуршащего целлофана, а я тем временем отворачиваюсь от компьютера. Затем она проходит в комнату, перекладывает трусы с кровати на ночной столик и начинает убирать постель. — Ну, как ты сегодня? У тебя тут душно, Хлинчик, ты бы хоть окно открыл. — А? Что? — Давно я не стирала твое постельное белье. Хочешь, я его прямо сейчас поменяю? Хотя нет, я собираюсь устраивать стирку только завтра. Ой, у тебя бутылка кока-колы в постели! Если хочешь еще, то я сегодня купила… Лолла заглянет к нам на обед… Как с работой, сынок? — С какой работой? — Ты же делаешь какую-то работу для Рейнира? — Да так, небольшая заминка. Я все жду, пока он передаст мне диск «SyQuest». — И я опять поворачиваюсь к компьютеру. — Ну-ну… Так тебе нужны эти трусы? Надеюсь, они как раз. Там был только большой размер. Тебе принести кока-колы? — Ну мама! Она подходит и кладет руку мне на плечо. Я чувствую, как ее груди касаются моего затылка. — Ну, ладно, сынок, не буду тебе мешать… Ты что, по-английски пишешь? — Мама! — Ой, извини. Не буду лезть не в свое дело. Она целует меня в темя и уходит. — Я купила говяжье филе. А Лолла обещала принести красного вина. Устроим сегодня небольшой банкет. Говяжье филе — это моя любимая еда. Она что, пытается подлизаться? Это, наверно, неспроста… Когда меня позвали, я сидел со своей дистанционкой. По кабельному викторина: «What’s on Television?». [8] Вопрос: «Что идет по каналу „Евроспорт“ между десятью и одиннадцатью утра?» Надо будет проснуться пораньше. Когда я вошел, они говорили о Хейдаре. Лолле он по кайфу. А мне по кайфу Лолла. У нее внушительная грудь, а сама она юморная. Прикольная. Лолла все время пытается меня подковырнуть, зато она часто приносит траву и наполняет наш дом весельем. С ней и мама становится веселее. Особенно когда покурит с нами. От этого она перестает вести себя как типичная мамаша. Им хорошо вместе, а ведь они такие разные. Маме пятьдесят шесть лет. Лолле — тридцать семь. А познакомились они на Фарерских островах. То есть мама туда ездила на какую-то крутую конференцию. Мама — эдакое Гостелерадио. А Лолла скорее как Вторая программа: [9] я ее толком не знаю, смотрел мало, но там больше удобоваримых передач. Лолла — специалист-нарколог. Нар-ко-лог. Так и сыплет байками про алкашей, особенно когда сама нальется. В трезвом виде про пьянки слушать не так прикольно. А живем мы на улице Бергторугата, а обедаем на кухне. М.: Ну как трусы? В самый раз? Я ему сегодня трусы купила, в «Бонусе». Л.: В «Бонусе»? В бонусе окажется та, которая будет их снимать! А такой розовый поросенок на них случайно не нарисован? У них же эмблема — свинья. Я: Не знаю… |