Книга Первый всадник, страница 57 – Джон Кейз

Лаборатории выглядели куда внушительнее. В соединенных паутиной переходов ультрасовременных конструкциях из стекла и металла располагались собственно лаборатории, столовые, лазарет, администрация и фабрика. Здесь производились витамины, косметика, гомеопатические лекарства.

С вершины холма открывался прекрасный вид на всю территорию, и там же, на холме, стоял особняк директора — отреставрированное старинное здание в английском стиле, окруженное беседками с плющом. Здесь была резиденция Соланжа и святая святых «Храма Света».

Сюзанна сидела на вымощенной камнем террасе, под пологом розовых глициний, смотрела на горы вдалеке и пыталась успокоиться. Она не знала, зачем ее сюда призвали. Поэтому и было не по себе — про террасу рассказывали всякие вещи.

Наверняка просто россказни.

Если тебя вызвали в особняк — то это почти всегда хорошо. Когда играют свадьбы, Соланж проводит их на террасе. Здесь же награждают и распределяют особые задания. Поэтому и ее призвали — для хорошего. Чего бояться? И в Райнбеке, и в Лос-Анджелесе, и в Вашингтоне все прошло как по маслу. Но тогда почему призвали только ее, без Томми, Вона и других? Почему только ее?

Продолжая кормить малыша, Сюзанна застенчиво посмотрела на Соланжа. Тот слушал отчет Белинды про дезертира.

— Его нашел детектив в каком-то мотеле.

— Как именно?

— Он позвонил домой.

Соланж кивнул.

— Крамер вычислил телефонный номер?

— Да, на него работает какой-то телефонный специалист. В общем, дезертира нашли.

— Где он сейчас?

— В лазарете, — ответила Белинда, кивнув в сторону лабораторий. — Док накачал парня аминазином, так что особо с ним не пообщаешься. Если нужно, его можно привести.

— Нет, оставьте все как есть, — покачал головой Соланж.

Какой он классный! Замер, заложив руки за спину, с полузакрытыми глазами, слушает, словно музыкант чужую музыку. А когда двигается, то всегда неожиданно.

Как настоящий кот.

Среднего роста, худой, как змея, в потрепанных джинсах, высоких ботинках и белой рубашке с закатанными до локтей рукавами. Щеки покрывала щетина, иссиня-черные волосы не мешало подстричь. Пронзительный взгляд из-под густых бровей с проседью…

Да, все дело в глазах. Вот откуда его власть. Важно не то, что он говорит, а то, как он смотрит: «Только ты можешь меня понять, только ты». Когда такое чувствуешь — это почти как влюбиться.

Влюбиться тоже несложно. Сюзанна никогда не видела такого привлекательного мужчины. Не в привычном смысле этого слова, не красивого. От «красоты» его уберег нос, который много лет назад сломался и неправильно сросся — получился орлиный клюв, придававший лицу хищное выражение.

И голос. Глубокий, как шахта, с едва различимым мягким акцентом. Сюзанна смотрела, слушала, как он говорит, она не могла ошибиться: Соланж — великий человек. И даже не один, а много великих людей. Газеты сравнивали его то с Гитлером, то с гаммельнским крысоловом, то с Джоном Мьюиром [16] , кто бы это ни был… Надо выяснить.

Все остальные относились к нему точно так же. Обожали издалека. И слегка побаивались.

Кроме Сюзанны, Стивена и Соланжа, на террасе собралось еще пятнадцать человек. Все были из личного состава, то есть полностью принадлежали «Храму». Каждый плавал на «Хрустальном драконе» — и с тех пор делил с другими все: еду, постель, явки, шифры, тайны и преступления. Здесь была вся их жизнь, и друг для друга они стали всем: семьей, любовниками, друзьями. Больше у них не было ничего и никого. Даже прошлое сделалось общим — каждый пережил одно и то же «рождение», день, когда их включили в личный состав.

Стивен причмокивал, а Сюзанна переводила взгляд с одного лица на другое. Директора отделов или их заместители, сливки, лучшие люди «Храма Света» — Сюзанна знала почти всех. Тощий мужчина с пожелтевшими от табачного дыма пальцами — Саул, директор отдела особых проектов, в котором работает и Сюзанна. Рядом — Антонио, Белинда и Джейн, заместители по науке, особым поручениям и безопасности.

Вера, директор по вербовке, по слухам, любовница Соланжа. Она дико сексуальная; Томми утверждает, что «носом ее чует».

Кроме Веры и дирекции особых проектов, собрались руководители отделов финансов и связи, а также директора организационного, технического и юридического отделов. Сюзанна знала их в лицо, а по именам не всех.

А еще одному, япошке в черном костюме, вообще тут не место. Он стоял в стороне и молча наблюдал за остальными.

— Что с родителями? — спросил Соланж.

Белинда повернулась к худосочному парню, который со скучающим видом прислонился к стене.

— Фрэд? — спросила она.

— Им известно, что он здесь, — ответил Фрэд, — но они ничего не могут поделать. Он не обязан с ними видеться и разговаривать. Ему двадцать три. К тому же у нас есть его письменные показания, так что все порядке. Вернее будет, как только я их распечатаю.

— Он точно подпишет?

— Уже давно подписал — когда входил в личный состав. Мы все подписывались не один раз. Мне надо только сочинить текст и поставить дату.

— Отлично! — Соланж хлопнул в ладоши и развернулся. — Кто следующий? Абрам, что нового?

Директор технического отдела был иммигрантом из России. Он протер очки, кашлянул и близоруко прищурился в сторону Соланжа.

— У нас все готово.

— Не может быть, — удивился Соланж.

— И тем не менее. Хотя, должен признать, это было очень и очень непросто. Мы почти восемь месяцев не разгибали спины. Возникали проблемы с температурным режимом, с компетентностью работников и даже с дисциплиной. А вакцина! — Он замолчал и оглядел собравшихся. — Вы представляете, скольких трудов стоит купить двадцать тысяч оплодотворенных куриных яиц, не привлекая внимания управления по контролю за продуктами?

Все рассмеялись, Абрам улыбнулся.

— Но свершилось! — заключил он. — Можно начинать вакцинацию хоть завтра. Когда хотите.

— Что с «испанкой»? — прикрыл глаза Соланж. Абрам снова надел очки и поморгал.

— Сильна как никогда и прекрасно реплицируется.

— Сильна как никогда? Это только гипотеза.

— Нет, — покачал головой Абрам, — это факт.

— А где доказательства?

— Мы провели лабораторные испытания и получили четкий результат. Смертность увеличилась впятеро.

— Каким образом?

— Нужен подробный отчет? — спросил Абрам, склонив голову набок.

— Нет, покороче.

— Гены расшифровали еще в октябре. С тех самых пор мы пытались замаскировать вирус, чтобы он сделался невидимым для иммунной системы.