Онлайн книга «Синдром»
|
– Никки боялась грозы, – вспомнила Эйдриен. – Никогда об этом не рассказывала. – Серьезно? Еще маленькой, если начинало грохотать, она надевала теннисные туфли с резиновой подошвой и бежала прятаться в подвал. За окном сорвало с петель ставню, и та стала хлопать на ветру, с грохотом ударяясь о стену дома. Снова и снова. Дюран бросился было на улицу, чтобы приладить ставню на место – Эйдриен едва успела схватить его за руку. – Ты в своем уме? – крикнула девушка. И они оба вдруг зашлись по-детски радостным смехом – так, что голова закружилась от хохота. Ее ладонь лежала на его руке, и на какой-то миг показалось, что поцелуй неизбежен. Но тут за окнами грянуло – будто бомба взорвалась, – сверкнула молния, Эйдриен вздрогнула от неожиданности, а дом погрузился во мрак внезапно наступивших сумерек. Когда девушка снова обрела способность дышать, она глотнула воздуха и сказала: – Электричество отключили. Дюран ухмыльнулся: – А я-то решил, что началось светопреставление. Они убивали время за шахматами – благо хорошего освещения для этого не требовалось. Дюран придумал, как заменить недостающие фигуры: крышки от бутылок превратились в пешки, солонки стали ладьями. Эйдриен не была сильна в шахматах, и противник обыграл ее за считанные минуты – с легкостью, почти не размышляя над ходами. – Я смотрю, у тебя рука набита, – заметила девушка. Джефф пожал плечами: – Похоже на то. – Дай отыграться, – попросила Эйдриен, расставляя фигуры на разлинованную от руки доску. – По сравнению с Гейбом игрок из меня никудышный… – Она замялась. – Один мой друг довольно серьезно занимался шахматами: числился в клубе или что-то вроде того. Короче, он пытался меня учить, так что не думай, будто я в шахматах ничего не понимаю. Девушка погрузилась в легкую задумчивость, развернула доску и стала выставлять съеденные противником фигуры. – Ну, берегись, сейчас я тебе задам. И не смей поддаваться. Посмотрим, сможешь ли ты меня теперь обыграть. Дюран смог – и очень быстро. По правде говоря, все время, что шла игра, ходы обдумывала Эйдриен. Противник переставлял фигуры почти механически, словно знал наизусть каждую комбинацию. Ей же приходилось с трудом прокладывать себе путь на шахматной доске, минуя расставленные ловушки. На десятом ходу Дюран взглянул на соперницу и заявил: – Мат. Эйдриен уставилась на доску и в недоумении покачала головой: – Не вижу. Где? Тот пожал плечами: – Здесь. Она снова все проверила и нахмурилась: – Ну, где? – Прямо перед тобой. Глаза метались от фигуры к фигуре. В итоге, отчаявшись что-либо обнаружить сама, Эйдриен недоверчиво посмотрела в лицо Дюрану: – Покажи, я не понимаю. Соперник невинно посмотрел на нее и проговорил: – Смотри, шах. Съев пешку на проходе, Дюран объявил шах королю. Еще два хода – и игра закончилась. В середине четвертой партии ставню окончательно оторвало, и ветер швырнул в стекло мощную струю воды. – Будь любезен, – попросила Эйдриен, откидываясь в кресле. – Закрой глаза и скажи, что тебе приходит в голову при мысли о шахматах. Джефф решил не спорить, закрыл глаза и сосредоточился. – Ну и?… – проговорила она. – Доска, – с серьезным видом начал Джефф. – И фигуры. – Поподробнее… – Черные и белые. Красное и черное. – Дальше. Он задумался и неожиданно для самого себя проговорил: – Ром. Эйдриен открыла глаза от изумления: – Ром? – Да, такой резкий вкус… И букет. Коньячный, терпкий. Собеседница не находила слов. На миг Дюрану показалось, будто он держит в руке наполненный до краев бокал и рассматривает темную поверхность напитка с плавающим по ней одиноким кубиком льда, который становится все меньше и меньше… – Что еще? – Голос доносился издалека, словно сквозь сон. – Жара. Помню, там было жарко – рубашка к спине прилипла. – А где ты находился? – Не знаю. Все очень смутно. Это похоже на воспоминание… о воспоминании. – Что еще? – Музыка. – Дюран едва заметно склонил набок голову, будто прислушиваясь. Но от этого движения он потерял нить, образы рассеялись. Джефф открыл глаза и взглянул на Эйдриен. – Задержись, – попросила она. Дюран попытался, но впустую и скоро признал это. К тому времени дождь порядком ослаб, и небо прояснилось, окрашиваясь в желтушечно-серый цвет. – Необычное ощущение, – описывал недавние переживания Дюран. – Точно я под гипнозом. Эйдриен откинулась в кресле и, поигрывая ладьей, задумчиво рассматривала его. – Больше ничего не вспомнилось? Ром, зной и музыка? Психотерапевт покачал головой: – Я просто высказывался по спонтанной ассоциации. Мы же говорим скорее об ощущениях, чем о чем-либо другом. Но в общем, да, это все, что я вспомнил. Девушка посерьезнела и с профессиональной строгостью спросила: – Тебе не кажется странным, что вы с Никки оба страдали затяжной амнезией и вас одновременно посещали «липовые» воспоминания? Джефф выглядел так, точно хотел ответить, но не решался. Наконец он проговорил: – Мы с тобой смотрим на подобные вещи по-разному. – Но ты же сам слышал на пленке, что творишь с пациентами. – Слышал, только… – Что – только? Врач вздохнул: – Думаешь, у меня провалы в памяти? – Я очень надеюсь, что у тебя провалы в памяти. Дюран нахмурился: – Зачем ты так? – Затем, что это меньшее из двух зол. Вечерело, и Эйдриен уселась за компьютер. Через час замигал индикатор зарядки батареи, и ноутбук пришлось выключить. – А ты выписки с кредитки не смотрела? – подкинул свежую идейку Дюран. – Ведь если в октябре Нико уезжала из города, то… Ухватившись за эту мысль, Эйдриен позвонила в банк – успела перед самым закрытием – и запросила копии вычетов со счета за последние полгода. Клерк не продемонстрировал особой готовности сотрудничать, но в конечном итоге его начальник согласился переслать документы электронной почтой по «адресу регистрации» клиента. |