Книга Фетиш, страница 40 – Тара Мосс

— Ну… — Энди замялся. — Мы знаем, что в этом номере останавливался мужчина, но он отрицает какую-либо связь с мисс Гербер, и у нас нет оснований не верить ему.

Мак почувствовала, что лицо ее вспыхнуло от злости.

— Не стоило тебе ввязываться в это дело. Пожалуйста, позволь нам самим провести расследование.

Как он мог не сказать ей об этом? Она глубоко вздохнула.

— Этот человек, его имя начинается с букв Дж. Т.?

— Нет.

— Хорошо, может, Дж. Т. — его инициалы?

— Да, но это все, что я могу тебе сказать, договорились? Я не имею права обсуждать это с тобой. Пожалуйста! Мы можем не говорить о работе?

Она покачала головой, ощущая прилив ярости. Ему не удастся так просто от нее отделаться.

— И давно вы узнали про этого парня?

— Недавно. Пожалуйста, успокойся.

— Успокоиться? Господи! Ты думаешь, меня так занимает этот роман, да?

Энди положил руки ей на колени, но она сердито сбросила их.

— Я думаю, в этом вопросе тебе не хватает объективности, — ласково произнес он. — У нас нет никакого права вмешиваться в жизнь этого человека только потому, что девушка нацарапала какую-то записку с цифрами, которые могли бы означать номер в отеле, где он собирался остановиться.

— Постой-ка. — Ее вдруг осенило. — Ты сказал, собирался остановиться? Он отменил бронирование?

Энди выглядел слегка озадаченным.

— Ты хоть понимаешь, что это значит? Кэтрин была убита в среду, а обнаружена в пятницу. Если заказ в отеле был отменен до того, как я опознала труп в субботу утром, тогда тот, кто резервировал номер, должен был уже знать, что она мертва и не появится в отеле. А это означает, что он так или иначе связан с ее смертью.

— Тпру! Притормозите, мисс Марпл. — Он бросил на нее снисходительный взгляд, который ее так раздражал. — Если этот человек отменил бронирование в отеле, причин для этого может быть сколько угодно. И к тому же он утверждает, что никогда и не встречался с Кэтрин Гербер. Нет ни одной ниточки, что вела бы от нее к нему.

— Нет, есть. — Макейди гордо сняла кольцо с большого пальца. — Посмотри-ка гравировку.

Энди взял в руки широкое кольцо с бриллиантом, нахмурился и, перевернув кольцо, прочитал надпись. Глаза его расширились.

— Откуда оно у тебя?

— Оно лежало в шкатулке Кэтрин. Я нашла его, когда упаковывала ее вещи.

— Почему ты мне не сказала? Это же улика!

— Не сказала, потому что ты вел себя как болван. Почти так же, как сейчас.

Энди поднялся с дивана. Она заметила, как он меняется в гневе. Нежный и ласковый мужчина исчезает, а на его месте появляется огромное ходячее эго.

— Я не могу рассказывать тебе о ходе следствия. Ты это знаешь. Я не только не имею права рассказывать тебе что-либо, но даже находиться здесь. Так что, если тебя так бесит мое молчание в отношении той записки, очень жаль.

Макейди скрестила руки и ноги. Мышцы напряглись. Она наблюдала, как он меряет шагами комнату.

— Это может быть расценено как сокрытие улик. Я же веду расследование дела об убийстве, черт возьми, а ты скрываешь потенциальные доказательства!

— У твоих ребят был шанс найти его, — ровным голосом заявила Макейди. — Я рассказала вам все, что знала о романе Кэтрин. Вы обшарили всю квартиру. И должны были найти кольцо. Так что моей вины здесь нет. А после того, как ты обошелся со мной в тот раз, когда я пришла к тебе с информацией, у меня пропало всякое желание делиться с тобой своими соображениями.

Энди продолжал ходить взад-вперед по комнате. Он сунул кольцо в карман и нервно прошелся рукой по волосам.

— Хорошо, допустим, мне следовало сказать тебе про этого парня, но я не мог, ты это понимаешь? — произнес он. — У нас против него ничего не было, кроме той записки, и даже она была какой-то туманной.

— Ну про кольцо этого не скажешь.

— Кольцо может изменить ситуацию. Послушай, есть вещи, о которых я не могу тебе рассказать, — повторил он.

— Я знаю.

Энди остановился и подошел к ней. Он сел рядом и нежно обнял ее. Макейди сидела, крепко сложив на груди руки, глаза ее были сухими.

— Все дело в моей работе. Чем больше я рассказываю тебе, тем глубже я увязаю. — Он потянулся к ней и начертил на щеке воображаемую линию. — Я и так увяз достаточно глубоко, — сказал он.

— Энди, а как насчет…

В одно мгновение его рот накрыл ее губы. Они страстно обняли друг друга и слились в долгом поцелуе. Он опрокинул ее на диван, и она скользнула рукой под его рубашку, спускаясь все ниже вдоль спины, пока не ощутила твердую силу его ягодиц.

— Боже, как ты злишься, — пробормотала она.

Энди нежно провел языком по ее шее.

— Изобрази мне Шона Коннери, — прошептала она.

Поначалу он, казалось, был удивлен ее просьбой, но потом улыбнулся.

— Меня зовут Бонд, Джеймс Бонд, — произнес он с четким шотландским акцентом.

Восторг.

— Еще, — сказала она, обхватывая его ногами.

— Вы та еще штучка, мисс…

— Еще!

— Хм… Одну водку с мартини, не взбалтывать.

Она поцеловала его.

— О, Джеймс… — хихикнула она.

* * *

Через несколько часов они лежали обнаженные и обессилевшие на смятых простынях. В комнате было темно, единственным источником света была свеча, мерцавшая на тумбочке возле кровати.

— Хммггмм… — пробормотал во сне Энди.

Макейди открыла глаза.

— Что?

— Хммф… — Он шевельнулся и дернулся. — Уйди. — Глаза его все еще были закрыты. — Уйди, Кассандра, — продолжал бормотать он. — Черт, мне нужна машина, — вдруг произнес он уже более отчетливо. — Сука…

Макейди больно ткнула его в бок, и он замолчал. Ей не хотелось, чтобы во сне он наболтал лишнего, о чем потом пришлось бы жалеть.

— Ммм… — промычал он, чуть приоткрыв усталые глаза.

Он перевернулся на другой бок, и они какое-то время лежали молча, но она не собиралась сдавать позиции. По мере того как крепло в ней любопытство, нарастала и потребность получить ответы на волнующие ее вопросы.

— Надеюсь, ты не обидишься, что я опять спрашиваю, — ласково произнесла она, придвигаясь ближе к нему. — Но ты сам рассказывал мне про того парня, Рика Филлса, и его фотостудию на Кросс. Об этом-то ты можешь мне рассказать? Да? — настаивала она.

— Конечно, — полусонный, пробормотал он. — Подожди. — Он вдруг широко раскрыл глаза. — Откуда ты узнала, что его студия находится на Кросс? Я тебе этого не говорил.