Книга Коллекционеры смерти, страница 42 – Джек Керли

– Устраивайтесь впереди, – сказал я. – Я предпочитаю заднее сиденье.

Она странно посмотрела на меня, потом наклонилась и заглянула в открытую дверь.

– А, здесь и Наутилус? Хай, Гарри, давно не виделись. – В ответ она услышала невнятное ворчание.

– Что у вас с голосом, Гарри? Газы мучают, изжога? Может, вам нужен «Ди-гель»? [21] У меня в сумочке есть пузырек.

Гарри резко включил передачу, наехал колесом на бордюр, чуть не врезался в телеграфный столб и не без труда выехал на проезжую часть.

– Ну, прям, как три мушкетера, – подмигнув, сострила Денбери. – Эй, парни, не видели мою большую шляпу с пером?

Мы рассчитывали добраться на место где-то в 8:15, но в девять мы все еще были на полпути, поднимая пыль на дорогах западной части полуострова Флорида. Денбери безуспешно пыталась расшевелить Гарри, который тупо не шел на контакт. Наконец она не выдержала:

– Да что с вами происходит, Гарри Наутилус? Вы ведете себя со мной так, словно от меня не духами пахнет, а дерьмом каким-то.

– Вы хорошо помните, как мы с вами пересеклись в последний раз? – вдруг разразился он целой тирадой.

Она несколько секунд напряженно вспоминала, нахмурив брови.

– На Тилмас-Корнер застрелили парня. Я спросила, кто это сделал. Вы ответили – Джонни Армстронг или как там его. Я подготовила материал, выпустила его. Ну и что?

– Я тогда сомневался и попросил, чтобы вы не форсировали это дело.

– Вы тогда произносили много нервных фраз, но твердого «нет» я от вас не услышала.

– Я вам абсолютно определенно сказал, что запускать это в эфир пока нельзя.

– Вы сказали, что не должны были называть мне имен. Вот это я помню хорошо. Но об этой истории давно пора забыть.

– Ребята! – примиряюще попросил я.

– Меня, Денбери, тогда чуть не сослали навечно выписывать квитанции.

– Довольно, ребята.

– Я сожалею об этом недоразумении, Наутилус. Но моей вины здесь нет.

– Нет вашей вины? А чья же это…

– ЭЙ, ВНИМАНИЕ!

Гарри посмотрел на меня в зеркало заднего вида, Денбери тоже обернулась на мое восклицание. Я указал им на самодельный, нарисованный от руки щит у дороги, призывавший: ПРИГОТОВЬСЯ К ВСТРЕЧЕ С БОГОМ.

– Разве мы не проезжали такой же несколько миль назад? – спросил я. – С такими же пробоинами от пуль?

– Никакого проку здесь от вас, леди-репортер, – проворчал Гарри.

Денбери развернула карту, провела по ней пальцем водном направлении, потом в другом.

– У нас в картах хорошо разбирается Борг. Эти штуки всегда сбивают меня с толку. «N» – это север?

В паре миль впереди мы заметили отсвечивающую как зеркало точку, какойуто объект, сделанный, видимо, из хромированного металла. Подъехав поближе, мы увидели заправочную станцию – архитектурное сооружение, призванное еще издали одним своим блеском заманивать клиентов.

– Притормозите и спросите дорогу, Наутилус, – сказала Денбери. – Пока мы еще не наехали на собственную выхлопную трубу.

– Я?

– Ну не я же свернула не на том повороте.

– Того поворота там не было, мисс Денбери. А лично вас они все приведут в одно-единственное, бесконечное чертово никуда.

– Давайте я это сделаю, – быстро предложил я, надеясь, что они не успеют перегрызть друг другу горло в мое отсутствие.

Из всех самых отвратительных отпечатков цивилизации на Юге худшими являются круглосуточные комплексы заправочная станция-магазин-ресторан. Старые – магазин-сортир-заправка – словно волшебные оазисы, разбросанные во всех направлениях, были уютными и удобными. Там обычно околачивалась парочка парней, лениво посасывавших колу, и, если вам вдруг Понадобился звездно-полосатый флаг, наклейка на бампер «Храни меня, Иисус» или приличный мачете – не вопрос, получи и кати дальше. Снаружи, как правило, высилась гора дынь, иногда продавались помидоры или другие сезонные овощи. Если автомат с колой воровал у вас монету, деньги вам всегда возвращали.

Но эти милые душе атрибуты привычной жизни основных автодорог вдруг стали быстро исчезать. Все происходит словно в дурном сне – так, будто по ночному небу медленно плывет огромная бездушная база, которая, обнаружив старую заправку, зависает над ней и поглощает ее без остатка, издав при этом леденящий душу электронный звук. На освободившееся место она опускает новую сияющую заправочную станцию «БиПи», «Экссон» или «Шелл» и улетает в поисках очередной жертвы.

А наутро, похоже, никто даже не замечает случившихся перемен.

Я купил рутбир «Доктор Пеппер» для Гарри и диетическую «Арси колу» для Денбери, спросил дорогу у мрачной дамы за прилавком и бегом вернулся обратно. Гарри и Денбери сидели смирно, уставившись каждый в свое окно.

– Женщина на кассе сказала, что, как ей кажется, нам нужно проехать еще миль пять вон в том направлении, – сказал я, усаживаясь на место и показывая, куда ехать.

– Она что, не уверена? – переспросил Гарри.

Я пожал плечами.

– Возможно, кто-то на базовом корабле и знал точно, но они давно улетели.

Денбери вопросительно посмотрела на Гарри.

– Базовый корабль?

– Привыкайте, – вздохнул Гарри, включая передачу. Через некоторое время асфальт сменился гравием, двухрядная дорога стала однорядной, и, проехав по ней еще примерно с милю, мы сбавили скорость перед железнодорожным переездом.

– Та женщина что-то говорила про рельсы, – вспомнил я. – Вероятно, уже близко.

Мы буквально переползли через этот самый забытый Богом и людьми переезд под наблюдением стаи грифов, плотно облепившей стоявшее неподалеку дерево. Денбери полезла в свою большую сумку и, вынув оттуда компактный бинокль, принялась рассматривать эти злобные создания.

– Гриф-индейка, – осмелился предположить я.

– Черный гриф, Райдер, – поправила меня Денбери. – Coragyps atratus. Он меньше и темнее. И еще у него белые кончики крыльев. Многие путают их. Проверяйте по голове: у индейки она красная, у черного грифа – лысая.

Гарри забарабанил пальцами по рулю.

– И оба они питаются падалью, Карс. Но черный гриф сохраняет вкус и к живому мясу. В его меню входят новорожденные телята, что делает эту птицу не слишком популярной среди обитателей ранчо.

Денбери повернулась к Гарри, удивленно подняв брови. Она хотела что-то сказать, но не решилась. Гарри, не отрываясь, следил за дорогой. Мы продолжали ехать по гравию со скоростью пятнадцать миль в час, не балуя глаз разнообразием за окном: плоская местность, невозделанные поля, низкорослые деревья. Машина слегка повернула, и я сразу же заметил старый жилой автоприцеп, спрятанный в зарослях кустарника метрах в тридцати от дороги. На потрепанном почтовом ящике нетвердой рукой было выведено «Уикки».