Книга Игра Льва, страница 161 – Нельсон Демилль

— Джон.

— Да, точно. А ты хорош в постели, Джон.

— Спасибо, ты тоже.

И вот мы, два взрослых федеральных агента, стояли голые на своих балконах, разделенные перегородкой, и дурачились, изображая новоиспеченных любовников.

— Ты женат? — крикнула Кейт.

— Нет. А ты замужем?

— Нет.

Так, ну и что дальше? В моей голове одновременно крутились две мысли. Первая — мной манипулирует профессионал. Вторая — мне это нравится. Понимая, что этот момент и эта ситуация запомнятся на всю жизнь, я глубоко вздохнул и выпалил:

— Выходи за меня замуж.

Ответом мне стало затянувшееся молчание.

— Соглашайся! — раздался откуда-то женский крик, но голос не принадлежал Кейт.

— Ладно, я выйду за тебя замуж.

Вот теперь уже ответила Кейт.

Откуда-то раздались аплодисменты, нам хлопали двое. Совершенно дурацкая ситуация, но даже вся ее неловкость не могла подавить во мне нараставшее чувство паники. Что же я натворил?

Я вернулся в комнату, оделся, не забыв бронежилет, и спустился в столовую, где попросил принести чашку кофе и «Нью-Йорк таймс».

Газета продолжала рассказывать о трагедии рейса «Транс-континенталь», приводились некоторые новые подробности, сообщенные федеральными властями и властями штата.

Здесь же были помещены небольшая фотография и некролог, посвященный мистеру Лейбовицу, убитому во Франкфурте. Он жил в Манхэттене, имел жену и двоих детей. Во Франкфурт он отправился по делам, где и погиб. Кое-кому понадобилось создать впечатление, что разыскиваемый террорист покинул Америку и объявился в Европе. Вот так, чистая констатация факта и никаких соболезнований жене и детям покойного.

Еще имелась небольшая заметка о двойном убийстве Джеймса Маккоя и Уильяма Сатеруэйта в Музее авиации. Приводилось высказывание детектива из отдела по расследованию убийств, который не исключал возможности того, что мотивом убийства было не ограбление.

В этот момент к столику подошла Кейт. Я встал, и мы поцеловались. Затем уселись за стол и принялись изучать меню. Я с надеждой подумал, что, может быть, Кейт забыла о глупом инциденте на балконе, но она отложила меню и спросила:

— Когда?

— А-а… в июне.

— Хорошо.

Подошла официантка, и мы заказали блины. Очень хотелось дочитать газету, но я инстинктивно понял, что моя утренняя газета за завтраком — это уже в прошлом.

Принесли блины, и Кейт сказала:

— Тебе понравится мой отец.

— Не сомневаюсь.

— Он примерно твоего возраста. Может, чуть старше.

— Это хорошо. — Я вспомнил фразу из старого кинофильма и процитировал ее: — Он вырастил прекрасную дочь.

— Да. Это моя сестра.

Я усмехнулся.

— Мама тебе тоже понравится.

— Вы с ней похожи?

— Нет. Она лучше.

Я снова усмехнулся.

— Ты не возражаешь, если мы поженимся в Миннесоте? — спросила Кейт. — У меня там много родственников.

— Отлично, Миннесота. Это город или штат?

— Я методистка, а ты?

— Меня устраивает любой способ контроля рождаемости.

— Я говорю о религии, моя религия методизм.

— А-а… моя мать католичка. Отец вроде протестант. Он никогда…

— Значит, мы можем воспитывать детей в протестантской вере.

— А у тебя есть дети?

— Не шути, Джон, это серьезный вопрос.

— А я и пытаюсь… шевелить мозгами.

Кейт прекратила есть и посмотрела на меня.

— Ты что, перепугался?

— Нет, конечно.

— А выглядишь очень испуганным.

— Просто немного ноет в животе. Бывает с возрастом.

— Все будет хорошо. Нас ждет счастливая жизнь.

— Очень хорошо. Но знаешь, мы ведь совсем мало знаем друг друга…

— Ничего, к июню будем знать лучше.

— Да, логично.

— Ты меня любишь?

— Конечно, люблю, но любовь…

— А если я сейчас встану и уйду? Что ты почувствуешь? Облегчение?

— Нет, мне будет очень плохо.

— Но почему ты боишься своих чувств?

— Давай не будем анализировать мои чувства.

— Ладно. А вот я не боюсь сказать, что безумно влюблена в тебя. Я хочу выйти за тебя замуж, хочу иметь от тебя детей. Что еще сказать?

— Скажи: «Я люблю Нью-Йорк в июне».

— Я ненавижу Нью-Йорк. Но ради тебя я готова жить где угодно.

— Даже в Нью-Джерси?

— Я же сказала, где угодно.

По моему мнению, наступил момент для полного откровения, поэтому я сказал:

— Послушай, Кейт, ты должна знать, что я грубиян и женоненавистник, я рассказываю сальные анекдоты…

— К чему ты клонишь?

Почувствовав, что вышеперечисленные недостатки меня не спасут, я перешел к следующим:

— А еще я плохо отношусь к властям, всегда не в ладах с начальством, не умею копить, поэтому вечно без денег.

— Именно поэтому тебе нужен хороший адвокат и хороший бухгалтер, то есть я.

— Так, может, мне просто нанять тебя?

— Нет, ты должен жениться на мне. Я мастерица на все руки, могу даже уберечь от преждевременной импотенции.

Бесполезно спорить с профессионалом.

Дружеская перепалка закончилась, и мы посмотрели друг другу в глаза.

— Откуда ты знаешь, что я именно тот, кто тебе нужен? — спросил я.

— Как я могу тебе это объяснить? Когда ты рядом, у меня начинает учащенно биться сердце. Мне нравится твоя внешность, нравится, как ты говоришь, нравится, как от тебя пахнет, нравится дотрагиваться до тебя. И кроме того, ты замечательный любовник.

— Спасибо. Ты тоже. Ладно, не буду больше говорить про карьеру, о жизни в Нью-Йорке, о нищенской пенсии по нетрудоспособности, о разнице в десять лет…

— В четырнадцать.

— Вот именно. Все, я отбрасываю эти аргументы. Я люблю тебя. Просто голова идет кругом от любви. И если я не женюсь на тебе, то буду страдать до конца своих дней.

— Разумеется, будешь страдать. Женитьба на мне — это лучший для тебя выход. Поверь. Я говорю правду. И не смейся. Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза.

Я посмотрел — и страх внезапно улетучился. Меня охватило волшебное чувство умиротворенности, какое я испытал, когда истекал кровью на Западной Сто второй улице. Как только перестаешь сопротивляться — женитьбе или смерти, — как только сдаешься и пускаешь все на самотек, то видишь яркий свет, хор поющих ангелов возносит тебя ввысь, а голос говорит: «Смирись, или я надену на тебя наручники».