Онлайн книга «Плоть и кровь»
|
– А она не объясняла почему? Салэндер покачал головой. – Причин наверняка полно. Не все справляются с ролью отца. – Значит, ты не знаешь, что именно Лорен подразумевала под контролем со стороны матери? – Я подумал, произошла одна из обычных семейных неурядиц. Лорен не рассказывала ни о каких крупных скандалах в стиле Джерри Спрингера [12] . – Он потерся затылком о стену. – Как все ужасно, я это ненавижу. – Что ненавидишь, Энди? – Говорить о Лорен в прошедшем времени, думать, как она страдала... Я могу вернуться к работе? – Шоу должно продолжаться? – заметил Майло. Салэндер застыл. – Это жестоко с вашей стороны, мистер Стерджис. Она была мне небезразлична, правда. Мы заботились друг о друге, любили выбираться вместе куда-нибудь. Только она не раскрывала мне душу. Что я могу сделать, если Лорен не распространялась о своей личной жизни? Я рассказал доктору все, что помню о том обеде. Она вернулась немного расстроенной, я постарался помочь ей выговориться. Лорен рассказала кое-что, но не все. – Что именно она сказала? Вспомни ее точные слова. – Вроде того, что она сама так далеко зашла и теперь ее никто не будет контролировать. Если задуматься, она, возможно, говорила и не о миссис Э. Я просто решил, раз они только что обедали вместе, то Лорен говорит о матери. Он пододвинулся поближе к двери бара. – Давай вернемся к ее исследовательской работе, – не унимался Майло. – Что ты знаешь о ней? – Она связана с психологией, или мне это тоже просто показалось. Я так потрясен, что даже не знаю, что сказать. – Когда началась ее работа? Салэндер задумался. – Сразу после начала семестра, два-три месяца назад. Или даже до начала. Не могу утверждать точно. – Она работала пять дней в неделю? – Нет, это была нерегулярная работа. Иногда Лорен работала каждый день, а потом отдыхала все выходные. Я не присматривался к ее расписанию. Половину времени, пока она бодрствовала, я спал. – Что еще Лорен говорила о работе? – Она ей очень нравилась. – И больше ничего? – Нет. – Она не упоминала, на кого работает? – Нет, ей просто очень нравилось. Уверен, вы все узнаете в университете. – В том-то и проблема, Энди, – сказал Майло. – Непохоже, чтобы она работала в университете. У Салэндера отвисла челюсть от удивления. – Как такое может быть? Наверняка тут какая-то ошибка. Она мне точно говорила, что это в кампусе. Я отлично помню. Да и зачем ей придумывать? – Хороший вопрос. – Вы полагаете... Ее работа как-то связана... – Я ничего пока не полагаю, Энди. Хотя, когда люди говорят неправду... – О, Лорен, – почти простонал Салэндер. Он прижался к стене и закрыл лицо руками. – Что с тобой? – спросил Майло. – Я теперь совсем один. * * * Пока мы ехали до Хаузер-стрит, Майло проверил Салэндера по базе данных. Один штраф в прошлом году за нарушение правил дорожного движения. Ни задержаний, ни ордеров, ни преступного прошлого. Майло закрыл глаза. Глядя на него, я понял, насколько устал. Я находился словно в оцепенении – от напряжения и переживаний. Остаток пути мы проехали молча по безлюдному и темному ночному городу. У дома Лорен были припаркованы две патрульные машины плюс мини-фургон криминалистов. У входа стоял полицейский в форме, еще один – на втором этаже. Кто-то вскрыл дверь квартиры номер четыре. В гостиной молодая темнокожая женщина стояла на коленях и соскребала что-то с пола. – Привет, Лоретта, – сказал Майло. – Доброе утро, Майло. – Неужели уже утро? Нашла что-нибудь? – Как обычно, полно отпечатков. Следов крови пока не видно, а сперма только на простынях соседа. Все вроде в порядке. – На простынях соседа? – Мы решили проверить обе спальни, ничего? – Наоборот, превосходно. – Ну, я бы не торопилась с выводами. Нет ничего превосходного, и даже у меня есть недостатки, – сказала Лоретта. * * * Мы зашли сначала в комнату Салэндера. Обитые темно-синим бархатом стены и выцветшие портьеры на окнах придавали небольшой комнате угрюмый вид. Огромная кровать с чугунным изголовьем, накрытая темным покрывалом, занимала большую часть пространства. На полу искусственный ковер. Маленький телевизор и видеомагнитофон возвышались на бледно-голубом бюро, покрытом узором в виде розочек. На стене висели репродукции русских икон и распятий, а также фотография в белой рамке – Салэндер в компании пожилой пары невозмутимого вида. Внизу рамки подписано черным маркером: "Мама и папа. Блумингтон, Индиана". В верхнем ящике бюро Майло обнаружил аккуратно сложенную одежду, салфетки, глазные капли, коробку одноразовых контактных линз, шесть упаковок презервативов и расчетную книжку вашингтонского взаимно-сберегательного банка. – Четыреста долларов, – сказал он, пролистывая страницы книжки. – Самая крупная сумма на счету в этом году – полторы тысячи. – Майло пробежал страницу глазами несколько раз. – Каждые две недели кладет девять сотен. Судя по всему, зарплату. Пятнадцатого числа каждого месяца снимает шестьсот баксов – арендная плата – и тратит около восьмисот. Оставляет сотню в месяц на черный день, но в итоге тратит и ее тоже. – Скудный бюджет. Тяжеловато ему будет оплачивать аренду самостоятельно. Майло нахмурился и положил книжку на место. – Теперь у него имеется уважительная причина, чтобы съехать отсюда подальше. – Подозреваешь его? Помню, ты спрашивал, что он делал в предполагаемое время убийства. – Особых причин для подозрений нет. Но и не подозревать я тоже не могу. Он последний, кто видел Лорен живой. А это всегда дает дополнительный повод для размышлений. Детектив открыл шкаф и окинул взглядом отглаженные джинсы и брюки, две пары черных слаксов, несколько голубых рубашек вроде той, в которой Салэндер был сегодня в баре, черный кожаный пиджак. На полу стояли черные ботинки, коричневые мокасины, кроссовки и пара желто-коричневых полуботинок. На верхней полке ничего не лежало, так что в шкафу оставалось еще много свободного места. – Ну ладно, – сказал Майло, – теперь приступим к основному. |