Онлайн книга «Книга убийств»
Хансен молчал. Он отвел глаза в сторону. Мы ждали. — О Господи! — пробормотал он. — Да, действительно, — сказал Майло. Хансен схватил бокал. — Мне бы не помешало… — Нет, — резко возразил Майло. — На вечеринке была убита девушка. Мне необходимо выпить. — Как звали девушку? — Я не знаю! Радужная оболочка глаз Хансена стала влажной, напомнив мне болотную зыбь. — Вы не знаете, — повторил Майло. — Люк лишь сказал, что ситуация вышла из-под контроля, все ужасно надрались и принялись выделывать разные штуки с девушкой, а потом все потеряли голову — а девушка вдруг оказалась мертвой. — Выделывать разные штуки, — угрюмо повторил Майло. Молчание. — Вдруг? — не унимался Майло. — Так он сказал, — пробормотал Хансен. — А от чего произошла эта нежданная смерть, Ник? Хансен прикусил губу. — Ну, давай! — рявкнул Майло. Хансен вздрогнул и вновь принялся крутить в пальцах бокал. — Пожалуйста — я не знаю, что произошло, — Люк не знал, как это получилось. В том-то все и дело. Он был смущен, потерял чувство реальности. — А что он рассказал о девушке? — Он сказал, что Вэнс ее связал, и они с ней развлекались, а потом вдруг потекла кровь. Кровавая сцена, как в фильмах ужасов, которые мы часто смотрели, когда учились в школе. «Намного хуже, Ник, — сказал Люк. — Это намного страшнее, когда кровь течет по-настоящему». Мне стало тошно, и я сказал: «Какого черта, о чем ты говоришь?» А Люк продолжал лепетать что-то невнятное, постоянно повторяя, что они попали в настоящую задницу. — Кто? — Они все. «Королевская рать». — А имя девушки он так и не назвал? — Он сказал, что никогда ее раньше не видел. Ее знал Вэнс, он ее заметил и притащил. В буквальном смысле. Положил на плечо и принес в подвал. Она почти ничего не соображала. — В подвал дома, в котором была вечеринка? — Да, именно там они… развлекались с ней. — Развлекались с ней, — повторил Майло. — Я стараюсь точно повторять то, что говорил Люк. — А Люк принимал участие в изнасиловании? Хансен пробормотал что-то невнятное. — Повторите, — резко приказал Майло. — Он не знал наверняка, но потом сказал, что, наверное, да. Он и сам плохо соображал — был под кайфом. Как и все остальные. Он плохо помнил подробности, только повторял, что это было настоящим кошмаром. — Особенно для девушки, — заметил Майло. — Я не хотел ему верить, — продолжал Хансен. — Я приехал из Йеля всего на десять дней. Мне совсем не хотелось слушать бредовые истории Люка. И я пришел к выводу, что случившееся ему просто приснилось — нечто вро; галлюцинации. К тому же Люк постоянно был под кайфо? — Вы говорили, что он просил вас о помощи. О како помощи шла речь? — Он не знал, что ему делать. А мне самому тогда был двадцать два года — какой совет я мог ему дать? — Пальщ Хансена вцепились в бокал. — Он выбрал ужасно неудач ный момент для визита. Специалисты говорили, что у мен есть талант, и мне удалось достойно поговорить с отцом. 1 то время мне были совсем не нужны всякие… ужасы. Я име. право не принимать в этом участия. И не понимаю, почем вы полагаете… — И вы просто отмахнулись от него, — заявил Майло. –Что вы сказали Люку? — Нет, не так, — возразил Хансен. — Я не отмахивался а предложил Люку пойти домой и проспаться. И еще я сказал, чтобы он ничего никому не говорил. Пообещал все обдумать и связаться с ним. — Он вас послушался? Хансен кивнул: — Мои слова… он хотел услышать именно их. Люк поблагодарил меня. После того как он ушел, я сказал себе, что он перебрал наркотиков. Я ужасно хотел забыть о том, что он мне наболтал. В тот год со мной произошло одно удивительное событие — я начал заниматься живописью. Моим учителем стал эмигрант из Австрии, чудом избежавший смерти в нацистском лагере. Он рассказывал чудовищные истории об уважаемых гражданах, которые утверждали, будто они не знали о том, что происходило вокруг. Он называл их лжецами. В Вене все радовались, когда Гитлер пришел к власти, и закрывали глаза на творившиеся вокруг ужасы. Я помню, как однажды он сказал: «Австрийцы убедили себя, что Гитлер — немец, а Бетховен — австриец». И я не забыл его слов. Мне не хотелось быть таким же, как они. Поэтому я пошел в библиотеку и проверил газеты за тот период, о котором говорил Люк. Но в них ничего не оказалось. Ни одной статьи, ни единого слова о девушке, убитой в Бель-Эйр. Поэтому я решил, что Люк все придумал. Плечи Хансена опустились. Он позволил себе слабо улыбнуться. Пытался расслабиться. Майло молчал, и я видел, что Хансен вновь напрягся. — Теперь вы хотите сказать, что убийство… — Вы говорили с Люком еще раз после его визита? Вы выполнили свое обещание? — А что я мог ему сказать? — И что же произошло дальше? — Я вернулся в Йель. — Чепмен пытался связаться с вами в Йеле? — Нет. — Когда вы в следующий раз приехали в Лос-Анджелес? — Прошло несколько лет. Следующим летом я отправился во Францию. — Вы старались не возвращаться в Лос-Анджелес? — Нет, — возразил Хансен. — Просто меня интересовали совсем другие вещи. — Какие именно? — Мне хотелось стать художником. — Когда вы вернулись в Лос-Анджелес? — Через три года, когда заболела мать. — А где выжили до этого? — В Нью-Йорке, Коннектикуте, Европе. Я пытался как можно больше времени проводить в Европе. В Умбрии, там свет… — А как насчет Австрии? — осведомился Майло. Хансен сильно побледнел. — Вы вернулись домой, чтобы ухаживать за матерью. — Да, это единственная причина. Когда она умрет, я продам дом и найду себе тихое место. — Между тем, — продолжал Майло, — вы и ваши старые приятели вновь стали соседями… — Они мне не приятели… — …они вас не тревожат? Ведь вы теперь знаменитый художник, а банде убийц известно, что вы вернулись в Лос-Анджелес? — Ну, не настолько я знаменит, — покачал головой Хансен. — Обо мне знают только специалисты. Я рисую. Заканчиваю одну картину и начинаю следующую. Я никогда не верил, что убийство действительно произошло. — А что вы подумали, когда узнали, что Чепмен утонул? — Несчастный случай или самоубийство. — Почему самоубийство? |