Книга Гадес, страница 34 – Расселл Эндрюс

С возрастом она стала как две капли воды похожа на сестру, покойную жену Джастина, — это открытие и заставило его оцепенеть от изумления. Он перешагнул порог, не сводя с нее глаз. Вылитая Алисия!

Кроме натянувшейся жилки на шее и недовольного взгляда, ничто не выдавало ее переживаний и того горя, которое на нее обрушилось.

Ни намека на дружеский поцелуй в щечку или хотя бы рукопожатие с ее стороны. Лишь сдержанный кивок — неизменная вежливость леди из уважаемой и богатой семьи.

— Спасибо, что нашел возможность приехать.

В доме никого не было, этого Джастин не ожидал. Не нашлось никого, кто бы пришел поддержать? Как будто прочитав его мысли, Виктория объяснила, проходя в гостиную:

— Я не одна, просто попросила всех удалиться на время.

Он кивнул:

— Ясно.

Почувствовав, что надо как-то пояснить, она продолжила:

— Мне было бы неловко беседовать с тобой при них. А им было бы неловко в твоем присутствии. — Она умолкла, но Джастин догадался, что она не собирается смягчать свои слова, наоборот, будет бить по самому больному. — Я имею в виду родителей.

— Понятно.

Они подошли к диванам, и Виктория села первой, заняв место ровно посередине. Джастину оставалось только опуститься в кресло напротив. Теперь их разделяла покрытая скатертью оттоманка, служившая кофейным столиком.

Молчание начало затягиваться, и Джастин сказал:

— Приношу свои соболезнования по поводу Рональда.

Виктория откликнулась моментально.

— Не понимаю, зачем ты приехал.

— Отцу показалось, что тебе понадобится моя помощь.

— Да, он так сказал. И чем же ты сможешь мне помочь, по его мнению?

— Ну… сперва он думал, я поучаствую в поисках Рона.

— Рона уже нашли.

— Да. Теперь я, наверное, мог бы выяснить, что с ним произошло. И почему. Если ты не против…

Виктория промолчала. Ну и ладно. Ему достаточно было просто смотреть на нее и воображать, будто перед ним Алисия. Мысли упорно, вопреки желанию, влекли его в прошлое. В тот день, когда он впервые встретил Алисию. Это было в университете — стояло лето, и она шла с голыми ногами. Однако лето летом, а ветер дул прохладный, и ноги у нее были все в мурашках. С тех пор в разлуке жена всегда вспоминалась ему именно такой — загорелой, голоногой и в мурашках. До того момента, когда она покончила с жизнью и веселую картинку вытеснил другой образ: Алисия в луже крови, половина лица отстрелена.

И снова Виктория как будто прочитала его мысли. В который раз Джастина поразила эта ее способность. Еще девчонкой она понимала его так, как не всегда могла понять Алисия, а ее язвительные шуточки заставляли старшую сестру теряться в догадках. Виктория всегда откуда-то знала, о чем он думает, особенно когда думал он о чем-то не совсем подходящем. Он улыбнулся, вспомнив, как эта четырнадцатилетняя пацанка бегала за ними хвостом, потому что им, старшим, позволялось недоступное — пить и ходить в кино на взрослые фильмы.

— Я на нее похожа, да?

Джастин кивнул. «Да» вырвалось печальным вздохом.

— Я вижу ее каждый день, каждый раз, когда смотрюсь в зеркало.

Джастин попробовал закрыть глаза — может быть, так разговаривать будет проще.

— А ведь когда-то мы были друзьями, помнишь?

Она кивнула в ответ, и он продолжил:

— Многие вещи я себе вспоминать не позволяю. Иначе слишком тяжко. Но тебя мне не хватает.

— А мне не хватает сестры! — отчеканила она с неожиданной издевкой.

Слова прозвучали как пощечина, но Джастин попытался сохранить спокойствие.

— Не хочешь ничего рассказать мне о Рональде?

— А что я тебе должна рассказать?

— Вики…

— Виктория. Меня зовут Виктория.

— Ладно. Виктория. Ты хочешь, чтобы я выяснил, что произошло с Рональдом? Или чтобы мы с этим ужасом поскорее исчезли из твоей жизни?

Теперь настала очередь Виктории закрывать глаза.

— Я жду ребенка! — выпалила она, уже с открытыми.

Джастин вздрогнул.

— Я не знал. Мне никто не говорил.

— Никто не знает. Шесть недель. Мы не хотели объявлять, пока не удостоверимся, что с ним все в порядке.

— Даже не знаю, что сказать… Поздравления, наверное, сейчас неуместны, но я все равно за тебя рад!

— Мы с Роном решили, что, если будет девочка, назовем Алисией.

— Молодцы. Это вы правильно.

Он увидел, что у Виктории дрожит нижняя губа. Слова просятся наружу, но застревают в горле?

— Я не хочу знать, что произошло с Рональдом! Мне все равно, кто это сделал и почему так случилось. Мне важно другое: он сам сделал так, чтобы уйти из жизни. — Теперь она дрожала всем телом, казалось, ее бил лихорадочный озноб. — Остальное не имеет значения. Сперва сестра, теперь муж! Почему, как так может быть?

— Вики…

Джастин привстал с кресла, но она предостерегающим жестом остановила его.

Усилием воли ей почти удалось справиться с дрожью, и она застыла, готовая взорваться от нечеловеческого напряжения.

— У меня будет ребенок! Ребенок, который никогда не увидит своего отца. И когда он… или она… спросит — мне придется рассказать о Роне. Так что я не хочу знать правду… но должна знать.

— Так давай я этим займусь.

Молчание. Наконец Виктория кивнула.

— Расскажи мне все, что тебе известно, — негромко попросил Джастин.

— Что рассказать? — Она уже успокоилась. Как будто дала себе хорошенько выплакаться и слезы принесли облегчение.

— Я ведь знал его только в молодости, взрослым я его вообще не видел. Так что я его, считай, не знаю вовсе. Давай начнем с работы. Чем он занимался?

— В основном финансовой аналитикой. Иногда делал кое-что для твоего отца.

— Что именно?

— Разное. Проводил исследования, анализ компаний или продукции. Для возможных инвесторов. Вычислял потенциал роста стоимости акций.

— Или падения?

— Разумеется.

— То есть, если он дает инвестору отрицательный отзыв на компанию, могут найтись недовольные?

Она задумчиво покачала головой.

— Может быть. Хотя вряд ли. Во-первых, в компании неизвестно, кто именно их проверяет. И потом, нельзя сказать, что решение об инвестициях зависит от одного-единственного человека, который руководствуется только отчетом. Там много кто участвует.

— Рональд специализировался на какой-нибудь определенной области?