Книга Мертвый среди живых, страница 57 – Итан Блэк

Теперь уже не важно, оставит ли он отпечатки пальцев, или волосы, или еще что-нибудь, из чего можно извлечь ДНК.

Записка, которую он кладет в конверт делового стиля, самая короткая. Клей на клапане конверта слегка горчит, словно у Уэнделла изменилось вкусовое восприятие.

На конверте он пишет: «Воорту», — и кладет его на расчищенное место.

Двигаясь так быстро, насколько позволяет боль, он идет в ванную комнату Прайса и моет руки и лицо, после чего перевязывает бок полотенцем и закрепляет его ремнем. Давление на рану вызывает боль, но, похоже, кровь остановить удается.

«К тому же мне и надо-то пройти всего три квартала».

В большой комнате он берет свой плащ, и вскоре отец Дэли, пошатываясь, выходит из офиса. Увидев, что из лифта появляется бригада уборщиков, он кивает двум мужчинам, которые катят по коридору голубой пластиковый бак со швабрами и метлами и слушают по транзистору бейсбольный матч «Метсов». Мужчина повыше произносит: «Падре». Тот, что пониже, вытирает бумажной салфеткой красноватый соус с формы цвета хаки. На кармане изумрудным цветом вышито «Хуан».

Минут через десять-пятнадцать, прикидывает Уэнделл, они войдут в офис Прайса. Если они нелегалы, то позвонят в Службу спасения.

Теперь боль в боку расходится по всему телу. При каждом шаге горячая волна обжигает ногу.

Уэнделл нажимает в лифте кнопку «вниз», и в эту минуту транзистор в холле сообщает, что «Метсы» выигрывают со счетом 3:2.

«Но всякое может случиться», — говорит диктор.

«Меня ищет весь город. Риск — вот что отделяет живого от мертвого», — думает Уэнделл.

В 21.51 в Линкольн-центре заканчиваются первые вечерние пьесы, концерты и танцевальные представления. Все еще очень жарко, и толпа нарядных любителей искусства расходится во все стороны через площадь из нескольких выходов комплекса, направляясь к Бродвею или Колумбус-авеню, к ресторанам, станциям подземки или стоянкам машин.

Приятный городской вечер.

Воорт и Мики проталкиваются мимо фонтана к входу в театр «Вивиан бомон», что по ту сторону площади. Огромные застекленные афиши извещают о сегодняшней пьесе «Майкл и Мара» — на них изображены супруги средних лет, которые приветственно машут друг другу, а два мальчика школьного возраста смотрят на них.

Вызванный по пейджеру не кем иным, как мэром, председатель общественной школьной системы якобы ждет в кабинете администратора театра. Мэр посоветовал доктору Мартину С. Олсо оставаться на месте, пока не прибудут детективы.

— Везунчик, — говорит Мики, — если тебя вышибут с работы, я тоже уйду.

— Скажи им это, и они уволят меня еще быстрее.

— Мы не нуждаемся в них, мы люди богатые. Уйдем на покой. Или вместе окунемся в бизнес.

— Мы и так вместе в бизнесе, — отвечает Воорт, растроганный верностью Мики. — Это мой собственный бизнес — ему триста лет.

Настроение у людей вялое. Никакого ощущения, что в ближайшем будущем их ждет что-то более серьезное, чем транспортные пробки. Некоторые, узнав Воорта, хмурятся или замедляют шаг, но никто не заговаривает с ними, пока они проталкиваются ко входу.

Воорт и Мики предъявляют удостоверения охраннику, и их тут же проводят через два покрытых ковром лестничных пролета вниз в маленький кабинет позади театральной кассы. Председатель, которого Воорт видел по телевизору, поднимается из-за стоящего в углу стола. Это высокий мужчина с густыми, коротко подстриженными пшеничными волосами, на нем простой бежевый костюм. Очки для чтения в черепаховой оправе подчеркивают голубые глаза и чуть расширяют его прямоугольное лицо, похожее сейчас на лицо патриция, однако с возрастом оно вытянется и будет напоминать морду гончей.

Рукопожатие официальное и несколько сдержанное. Кроме того, присутствие Воорта означает для доктора Олсо возможный скандал.

— Я отправил жену домой. А это Робин Таунли из нашего строительного отдела. Я послал за ней после звонка мэра. Она знакома с деталями наших планов капитальной реконструкции, и ее знания могут сберечь вам время.

Женщина, которой, на взгляд Воорта, лет тридцать, словно только что пробудилась ото сна — взъерошенная, свежая и розовая. Мешковатые черные брюки и такая же курточка своим покроем и цветом акцентируют здоровый феминистский образ жизни. Рыжая челка, зеленые глаза, тонкое серебряное ожерелье. Приятный запах пудры.

— Я захватила с собой все три отчета. Мы можем все проверить, если понадобится.

Комната маленькая и без излишеств: окон нет, струганый сосновый стол, три черных шкафчика для документов, мягкий стул Робин. В воздухе стоит запах кофе и мебельной полироли; чувствуется, что в комнате давно и много курят.

— Мы разработали самую большую программу школьного строительства, рассчитанную на целое поколение, — говорит председатель Олсо так, словно объем программы может оправдать промахи.

— Давайте надеяться, что все эти неприятности никак не отразятся на вашей программе, — говорит Воорт.

— Ваши слова да Богу в уши, — произносит Робин.

Воорт переходит к делу, объясняя, что сейчас предположения о мотивах поведения Уэнделла крутятся вокруг пересмотров плана и того обстоятельства, что из-за этих пересмотров ремонтные работы в школе Натана Хейла были отложены.

— Пока вы сюда ехали, в «Новостях» рассказывали о его сыне, — говорит Робин. — Моему малышу два годика. Даже вообразить не могу, что такое потерять ребенка.

— Мы хотим знать, какие подрядчики получили самую большую выгоду от пересмотра плана, — поясняет Воорт. — Возможно, Уэнделл винит их за случившееся. Но это совсем не означает, что они виновны. Это просто означает, что он так думает.

Председатель приосанивается и садится прямее.

— Эти планы были пересмотрены только после получения вводных от директоров и школьных отделов, а также после общественных слушаний, — говорит он. В голосе появились оборонительные нотки.

— Я признаю ваши слова, сэр, и надеюсь, что подрядчики непременно окажутся честными.

Если бы пленки Уэнделла не были настоящими, то…

— Робин? — говорит председатель, предлагая ответить на вопрос.

— Ну, я не уверена, что вы имеете в виду под выгодой, потому что ни у кого из подрядчиков не появилось новых объектов, — говорит она, — но некоторые сохранили свои крупные объекты. Им повезло.

— Чисто случайно, — говорит Мики.

— Спокойнее, парень, — говорит Робин, которая легче, чем ее начальник, справляется с ситуацией, когда ей бросают вызов. — Наш строительный отдел осуществляет надзор за работами, как вам известно.

— Тогда откуда же такой огромный дефицит?

Председатель вздыхает. В двухтысячный раз ему задают один и тот же вопрос, предполагает Воорт.

— Первоначальная стоимость контрактов оказалась выше, чем мы ожидали, даже после конкурса предложений по ценам. Рост затрат на трудовые договоры. Задержки, стоившие нам до двадцати тысяч долларов в день. Проблемы юридического характера. Моя предшественница никогда не признавала всего этого. Ее люди просто переносили все виды дефицитов в очередной годовой бюджет.