Онлайн книга «Вторая смена»
|
– Секундочку, я переоденусь. Артем думает, что я тащу его в спальню на второй заход. Из комнаты отступает так, что любо-дорого смотреть. – Темка, там закладка! В Анькиной коробке! – Ты уверена? – Он смотрит на меня так легко, будто ничего страшного не произошло. Это хороший взгляд на жизнь: раз он не боится, то и я бояться не стану. – Жень, что с минусовыми закладками делают? – Ликвидируют. Разряжают. – Ясно. Инструкция по разрядке есть? – Этим спецы из Конторы должны заниматься. Нам надо барахло из дома выволочь, чтобы оно воздух не отравляло. Потом в Контору отзвонить: пусть особист приезжает и взрывает при трех свидетелях. – Сейчас вытащим, не вопрос. – День на дворе, мирских до хрена, зацепит эмоциями. Я месяц назад на такую минусовку выезжала. Там расческа рванула так, что я мозгами в собственное детство улетела часа на два. А ты прикинь, как мирского приложить может? – Предлагаешь ждать до ночи? А раньше не сдетонирует? – От минусового аргумента логичных действий не жди. Он сам по себе работает. Давай его оттащим куда-нибудь в безлюдное место. – В районную библиотеку. Там за день полтора человека бывает, – хмыкает Темка. Я подмигиваю ему в ответ: – Жалко, что ту стройку разморозили. Вот вечно у мирских так, когда не надо. – Зато на стройке теперь цемент свеженький. Закатаем в него, пусть себе покоится с миром. Как в киношке про крестного отца, – почти ласково говорит Артем. – Ты озверел? – всерьез пугаюсь я. – Там мирские жить будут. Детей растить, мечтать. А мы их аргументом. До депрессии как минимум. – Женька, там офисный центр строят. В нем, по-любому, депрессия. Я не успеваю отбить реплику: слышится разъяренный мяв ко́та. Времени в обрез. – Тем, а давай на кладбище коробку? Туда, где вы вчера гуляли. Там после закрытия никого не останется. Приду, лягу шинелькой, дотемна полежу, а потом наших вызвоню. Он не отвечает, смотрит хмуро. Ой, ну я и дурында. Надо было сделать так, чтобы эта идея Артема осенила. Он бы тогда сразу согласился. – Я понимаю, это бредятина в чистом виде, но ничего другого не придумалось. Тем? – Жестянку тащу я. Без вариантов. – Чем дольше Артем на меня смотрит, тем понятнее, что он свой. Не просто справедливый, пусть даже по своей кривой логике. Он знает, как надо, и так уверен в этом знании, что способен все объяснить. Взглядом. Молчанием. – Темчик… Я не спорить, я только спросить. Ты меня бережешь, потому что у нас Анька? Потому что она одну мать уже потеряла? – Потому что ты моя. А я свое… за свое… – Это как за родину и за справедливость одновременно. – Шепот выходит очень звонким, хрустальным. И дрожит так же. – Я не знаю, Жень. Ты торжественно очень. Прямо «Прощание славянки». – «Славянку» – это мы запросто, – хмыкаю я. – Ты как из подъезда выйдешь, так на балкон посмотри. Я там буду вся такая с белым платочком и в соплях. – Сопли – отставить. А платочек можно. – Так точно, ваше превосходительство! – звонко соглашаюсь я. И немедленно начинаю дурковать: – Значит, так, поручик… – Ржевский! – О, отличные позывные. А я тогда буду… А по фиг, на ходу решим. Мы ржем. Немного нервно, зато хором. И дальнейшие детали обсуждаем таким же тихим хором – словно правила незнакомой интересной игры. Когда все невсамделишное, то жить дальше совсем не страшно. Особенно если вместе. В комнате Анька без особого удовольствия возится с ко́том – дразнит его гигантским бантиком, смастряченным из пояса от моего халата и листа зеленой бумаги. Зверюга вежливо ловит игрушку лапой. У торшера почти навытяжку застыл Дима с книженцией в руках. Судя по обложке – тот самый «Светлячок» для внеклассного чтения. – Граждане пассажиры, а не пойти бы вам на кухню? Мне надо прибраться. – Я подбираю Анькину ночнушку, начинаю отряхивать ее от шерсти. Извинившись и заложив книгу пальцем, Дима немедленно отступает к порогу, не забывая позвать за собой ко́та. Бейсик с видимым облегчением оставляет в покое бумажный бант и тоже топает на выход. Анька с порога довольно громко интересуется: – Жень, а когда они уедут? А то у меня теперь шерсть везде и тухлой рыбой пахнет. Кукольная жестянка стоит на письменном столе, мирно сияет своим узором. – Дядя Дима живет в Подмосковье, сейчас вечер, все едут с работы домой. Он попадет в пробку, будет долго стоять на МКАДе. Надо подождать. Ты представляешь, как ко́ту будет тяжело ехать в тесной машине? – У них не тесная, у них «газель», – упрямится Анька. – Она розовая, на ней тортики нарисованы, я в окно видела. Жень, я не хочу к ним на кухню. Можно я здесь останусь? Я замираю с очередной футболкой в руках. Задумчиво смотрю на Анькину мордаху в безнадежно съехавшем платке. И потом сумбурно оживляюсь: – У тебя косынка сбилась, опять проплешину видно. Некрасиво. Давай я парик наколдую? Анюта пожимает плечами, наклоняет голову набок, словно собирается рассмотреть мое предложение со всех сторон. А потом срывается на радостный визг: – А какой? А из чего? – Да хоть из бантика. – Я отвязываю пояс от зеленого листка. – Ты какой парик хочешь? Голубой, как у Мальвины? – А кто это? Я розовый хочу. И серебряный. И лилово-зеленый, как у феечки! Женька, а ты можешь сделать так, чтобы он цвета менял? – Постараюсь! Ты мне лучше не мешай сейчас! – Давай я на кухню пойду! Жень! Я прижимаю цветную бумагу к груди. Тщательно представляю идиотский парик, похожий на сноп расплетенных капроновых мочалок. Чтобы переливался еще и цвета менял? Ой, это надо босиком работать, там не только пальцами ведьмачат! – И пусть он еще будет малиновым! На челочке! Дверь закрывается бесшумно, словно шепотом. Я швыряю на стол нечто, напоминающее игрушечную болонку всех цветов радуги. Потом сшибаю крышку у жестянки. Хватаю Анькину папку для тетрадей, судорожно пихаю в нее хрупкие бумажные платьица и кукольную фигурку. На ее обороте написано простенькое: «Анечке отъ мамы». В старой орфографии, как я и предполагала. В начале дарственной надписи расплылась рыжая клякса. На кукольном личике скупая старческая улыбка. Надо же, этой мамзельке сто лет с гаком, а на ощупь она как новенькая, бумага вся ведьмовством пропиталась. Жалко такое уничтожать! Научу Аньку воспроизводить рисунки по памяти. Последняя крохотная бумажка – кружевной зонтик с огромным бантом – исчезает в папке. Я щелкаю пластиковой кнопкой, запечатываю аргумент. Прихлопываю крышку коробки. Кладу папку поверх жестянки. – Уже готово? Дай примерить! – Анька ловит меня на пороге. – Жень, ну где парик? |