Книга Кубинский зал, страница 125 – Колин Харрисон

Дэнни зашел за барную стойку.

— Китаеза не врет, — сказал он и наклонился, на мгновение пропав из виду. — Вот эта рыба. Ну и уродина!

— Это особенная рыба, — подала голос Элисон. — Для специальных китайских суси. Мистер Ха был личным поваром Мао Цзэдуна, если знаете такого.

— Я тоже что-то проголодался, — признался Дэнни.

— Мао — это какой-то китайский император или что-то в этом роде? — уточнил Г. Д.

Ха смирено кивнул.

— Ладно, приготовь мне рыбу, которую ты жарил для китайского императора, желтомазый, — согласился Г. Д. — Я бы слопал пару бутербродов перед тем, как двигаться дальше. — Он указал на Джея стволом пистолета. — Кроме того, я собираюсь серьезно поговорить с этим парнем. Дело ведь не только в гребаных деньгах!..

— Как угодно.

— Да, мы все здесь проголодались. — Г. Д. посмотрел на Ламонта. — Нужно подкрепиться — нас ждет большая вечеринка.

Ха снова поклонился:

— Я работать очень быстро, вы увидеть. — Встав со стула, он шаркающей походкой прошел за стойку бара. Отсоединив воздушный компрессор, он выкатил аквариум с рыбой вперед, установил рядом разделочную доску и достал сверток с ножами.

— Прежде чем я открыть это, — предупредил он, — я сказать, что здесь быть очень острые ножи. Они нужны, чтобы готовить рыба. Пожалуйста, не стрелять в Ха! Этот нож только для рыба.

Дэнни нетерпеливо кивнул:

— Мы поняли. Давай действуй!

Ха прижал рыбу к стенке аквариума и пронзил ей нос своим гарпунчиком.

— Вот, я брать рыба… — Он ловко вскрыл рыбе брюхо. — Мы готовить эта рыба для сегодняшний вечер, — добавил Ха, расставляя на столике чашки для различных внутренних органов.

— Вы не поверите, но люди платят за это блюдо большие деньги, — вставила Элисон.

— Г. Д., — медленно сказал Гейб, наблюдая за действиями Ха. — Я работаю на вас уже три года. Все это время я был вам верен и исполнял все ваши приказания. Я возражаю, только когда чувствую, что должен это сделать. Так вот… Мне кажется, вам следует немедленно отсюда уехать. Я понимаю, что у вас есть проблема… Эти люди все видели. Но нам с Дэнни вполне по силам с этим разобраться.

Г. Д. покачал головой.

— У нас есть еще минут десять, а может — гораздо больше. Вы слишком долго копались — на улицах уже начинают образовываться пробки. Нет, теперь я хочу получить мою рыбу, а потом… — Он показал на Джея. — А потом я разберусь с тобой, сволочь!

Наступила долгая, гнетущая пауза. Я заметил, что Джей был, пожалуй, единственным, кто не выглядел испуганным. Казалось, необычность ситуации и грозящая опасность не производили на него никакого впечатления. Впрочем, он ничего не знал о Поппи, чье окоченевшее тело, упакованное в мусорные мешки, лежало за стойкой бара.

Джей посмотрел на меня:

— Это ты рассказал им про Салли? Они тебя заставили?…

Я бросил быстрый взгляд на Элисон.

— Я совершил ужасную ошибку, Джей. Я все рассказал Элисон.

— Понимаю. — Джей немного подумал. — С другой стороны, если бы не это, я бы, наверное, еще долго не встретился с ней лицом к лицу, не поговорил…

— Наверное.

— Ты имеешь в виду свою дочь? — негромко спросила Элисон.

Некоторое время Джей молча разглядывал ее. Под его взглядом Элисон почувствовала себя очень неуютно, но Джей ничего не сказал. Я был уверен — он никак не может расстаться с воспоминаниями о тех нескольких минутах, которые он провел с Салли.

— Да, — ответил он наконец, — мою дочь.

Элисон… Она бы хотела рассердиться на него, возненавидеть, но вместо этого едва не расплакалась. Ее глаза наполнились слезами, и она поспешно отвернулась, стараясь сохранить хотя бы остатки гордости.

— Почему ты ничего не сказал мне? — глухо спросила она. — Почему?!

— Мне казалось, тебе это не понравится.

Элисон посмотрела на него.

— Это не имело бы никакого значения! — почти выкрикнула она. — Неужели ты не видишь, не понимаешь, как сильно я… — Она снова опустила глаза, не в силах закончить предложение.

— Как сильно ты… Что? — спросил Джей. Элисон попыталась что-то сказать, и я впервые заметил, как тяжело и непривычно ей просто говорить о чем-то хорошем и радостном.

— Все равно это было… приятно.

Приятно… Вот ключевое слово — единственное слово, которое имело значение.

Приятно…

Элисон достала из сумочки салфетку и протянула Джею:

— Возьми, это тебе.

— Что это? — спросил Джей, разворачивая салфетку.

— Поппи просил предать тебе тот план, — сказал я. — Он был пьян и не мог писать. Поэтому буквы написала Элисон — по его просьбе.

Салфетка — уже слегка помятая — выглядела в его руке очень маленькой. Несколько секунд Джей изучал рисунок, сосредоточенно нахмурившись и сжав губы. Сначала он ничего не понимал, потом его глаза широко раскрылись. Он понял! Понял и был потрясен — поражен в самое сердце, в самую душу. Казалось, его ударили дубинкой — голова Джея упала на грудь, глаза закрылись.

— Боже мой!.. — прошептал он.

— Что?! Что там такое?

Джей открыл глаза и еще несколько мгновений разглядывал салфетку, потом аккуратно убрал в нагрудный карман и повернулся ко мне.

— Салли убежала? — спросил он. — С ней все в порядке, как ты думаешь?

— Да, — сказал я. — Конечно, с ней все в порядке, но…

— Как там насчет пожрать? — крикнул Г. Д. — Долго еще?

— Очень быстро! — ответил Ха с неожиданным воодушевлением. — Все быть почти готово. Чтобы суси быть хороший, нужно немного рис и морские водоросли. Вот смотрите: я отрезать это, класть в лепешка и раскатывать — быстро-быстро. Готово! — В течение минуты с небольшим Ха приготовил восемь одинаковых лепешек-суси. Я внимательно следил за движениями его ножа, стригшего воздух над пиалами с потрохами рыбы, но сказать с уверенностью, опустил ли Ха клинок в одну из чашек или нет, я бы не смог. Единственное, что я помнил еще по прошлому разу, это то, что из одной рыбы, как правило, получается не восемь лепешек, а три-четыре. Зато яда в каждой рыбе было больше чем достаточно.

— Кто будет кушать суси, пожалуйста? — спросил Ха.

Г. Д. показал на своих людей:

— Разделим на всех.

— Я не люблю рыбу, — пробормотал Ламонт.

— Сколько для каждый? По две суси для каждый?… — спросил Ха, расставляя на столе тарелки с цветочным орнаментом и выкладывая на каждую по две лепешки.

— По две так по две… — сказал Гейб и потянулся к тарелке.

— Нет, нет, сэр, я еще не закончить, — быстро проговорил Ха. — Но вы быть первый… — Он придвинул к себе тарелку, подвернул уголки лепешек, еще раз раскатал и, словно художник, готовящийся положить на холст последний, завершающий мазок, бросил на Гейба быстрый оценивающий взгляд, прикидывая его возраст и вес. Его нож метнулся к ближайшей чашке, погрузился в нее, вынырнул и коснулся двух лепешек на тарелке. Другой рукой Ха украшал блюдо резаной морковью, отвлекая внимание словно иллюзионист в цирке. Он проделал все так быстро и ловко, что я едва удержался от аплодисментов.