Онлайн книга «Манхэттенский ноктюрн»
В «Ройялтоне» Хоббс сидел в огромной выгородке. У его ног я заметил черный саквояж. Референт сидел за другим столом. – Мистер Рен. – Хоббс величественно указал рукой на мой стул. – Пожалуйста. Я надеюсь, что на этот раз мы поговорим как джентльмены. Теперь я относился к нему по-другому; я понимал, что он уязвим и встревожен, как любой другой человек. – Я надеюсь, вы позволите мне подкупить вас феерическим ланчем, – сказал Хоббс. Однако, несмотря на такую любезность, я не собирался обольщаться на его счет. «Мне нужно имя человека, который ранил моего сына и няню», – сказал я. Хоббс уставился на меня: – Нет. – В таком случае нам не о чем больше говорить. – Я встал. – Минутку. – Он кивнул своему помощнику, и тот принес сотовый телефон. – Номер телефона и адрес. Хоббс с минуту тихо посовещался с помощником, а закончив, молча подвинул мне лист бумаги. Фил Бьянканьелло, Бей-Ридж, и номер телефона в Бруклине. – Вы, надеюсь, понимаете, что у меня с ним личные счеты. Хоббс развел руками: – Ну разумеется. Мы сделали заказ, после чего я достал кассету с пленкой из кармана пальто и через стол передал ее Хоббсу. Хоббс внимательно посмотрел на нее. «Выглядит вполне невинно, вы не находите? Он сделал знак помощнику, тот открыл свой дипломат и вынул оттуда какое-то устройство величиной с портативный компьютер. В его крышку был вмонтирован крохотный экран. Хоббс вставил видеокассету в боковую прорезь. – А где же батарейка? – спросил я. Хоббс надвинул какие-то особые очки. – О, она где-то внутри, размером с таблетку, кажется. Он взглянул на экран и сердито нахмурился: – Тут же ничего нет, сэр, только какие-то волоски и точки. Я похолодел от страха. Потом сообразил: – Перемотайте ее. Он перемотал. Аппарат приветливо зажужжал, щелкнул и начал воспроизводить запись. Хоббс вставил в ухо микрофон, затем сосредоточенно склонился над аппаратом, склонился настолько низко, что никто не смог бы разглядеть то, что было на экране. Подали наш заказ в нескольких дымящихся посудинах, но Хоббс даже головы не поднял. Выражение его лица смягчилось, и я вдруг увидел такое лицо, какого прежде никогда не видел – усталое и задумчивое. Я приступил к ланчу. Хоббс не солгал: это было потрясающе. Вокруг нас позванивали и постукивали серебряные приборы; здесь собралось общество, почти каждый член которого был богат или чем-то знаменит; и все же высокая концентрация знаменитостей в зале создавала обстановку странной уединенности. Я заметил среди присутствовавших Лэрри Кинга, Уильяма Бакли и Дэна Кили. Хоббс не обращал на них внимания. Наконец он извлек микрофон из уха и полез в саквояж. Он вынул оттуда другой аппарат такого же размера, что и первая, и переставил кассету из первой во вторую. Затем что-то проверил на маленьком устройстве индикации, кивнул и снова посмотрел на меня. Он повернул ко мне это небольшое устройство, чтобы я смог прочесть надпись на дисплее. Там стояло: «ОРИГИНАЛ, НЕ КОПИЯ». – Все в порядке, сэр. – У меня были высокие мотивы. – Конечно же были, и у меня тоже. А теперь мне необходимо задать вам три вопроса. – Валяйте. – Вам известно о каких-нибудь копиях этой пленки? – Нет. – Это Кэролайн Краули посылала мне пленку? – Нет. – Тогда кто же? Я объяснил, кто такая миссис Сигал, не забыв упомянуть о ее невиновности во всем этом деле. – А она просмотрела пленку? – Это уже четвертый вопрос. – В самом деле, кажется, у меня возникло еще несколько вопросов. Думаю, вы могли бы пойти мне в этом навстречу так же, как я позднее на этом ланче пойду навстречу вам. – Согласен. Нет, миссис Сигал не просматривала пленку. Не знаю, видел ли эту пленку ее муж, но он показался мне малость чокнутым. – Сколько же ему лет? – Похоже, ему не меньше восьмидесяти. – Тогда мне, видимо, не стоит беспокоиться. – Я не стал бы. – Вы показывали пленку Кэролайн Краули? – Нет. – Почему нет? – Я счел, что чем скорее я от нее избавлюсь, тем быстрее смогу спать спокойно. Хоббс кивнул. – Ваш человек, Хоббс, ранил моего сына. Он взял со стола вилку и продолжил трапезу. – А теперь попробуем креветки. Итак, последний вопрос. Вы видели эту запись? – Да. Мы уставились друг на друга. – А я довольно мило выгляжу на экране, как вы находите? Я промолчал. – Теперь вы, надеюсь, понимаете, почему я так хотел вернуть ее себе. Это дело сугубо личное. Уязвленное самолюбие, если хотите, и больше ничего. Я кивнул. – Но поскольку я все-таки джентльмен, у меня приготовлено кое-что и для вас, – сказал Хоббс. – И тоже две вещи. Он полез в саквояж и вытащил оттуда видеокассету с наклеенной Саймоном этикеткой: «Пленка 15». Это была пленка с Феллоузом. Я взял у него кассету. – Можно? – спросил я, указывая на его аппарат. Он кивнул, и я вставил кассету в прорезь. На экране, сменяя друг друга, замелькали парк Томпкинс-сквер, протестующие, полиция. Я нажал кнопку быстрой перемотки вперед, желая убедиться, что никто не вырезал главные кадры. К счастью, все было на месте. Феллоуз валился, как срубленное дерево, убийца убегал. Я остановил пленку, перемотал ее обратно, вынул кассету и убрал ее в дипломат. Потом мы оба, Хоббс и я, воздали должное ресторанной кухне и с аппетитом поели, завершив нашу трапезу десертом с кофе. – А теперь последнее, сэр. – Да? На этот раз он вынул из нагрудного кармана небольшой конверт. – Некоторое время это хранилось у нас, но, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается, и я подумал, что эту вещь я все же должен вернуть. Он протянул мне конверт. Внутри лежало что-то маленькое и очень твердое на ощупь. Я, не открывая конверт, положил его на стол. – Как вы могли бы догадаться, мы сумели проникнуть в квартиру Кэролайн Краули. Разумеется, искали пленку. Не знаю, подозревала она это или нет. – Подозревала. – Меня это не удивляет. Женщины обычно каким-то образом узнают о таких вещах. Мы пересмотрели все ее ключи, выясняя, какой от чего – от банковского сейфа, от другой квартиры, от машины, от всего, и разобрались со всеми, кроме этого. Мне он больше не нужен, и я подумал, что его следует ей вернуть. |