Онлайн книга «Убийство со взломом»
|
– Сколько в доме комнат? – Ну, порядка пятнадцати. – Так это очень большой дом, настоящий дворец. – Я так давно в нем живу, что мне он кажется обычным. – Нет, это никак не обычный дом для города, часть жителей которого ютятся друг на друге, как крысы, согласны? – Ну, я думаю… Руки Моргана взметнулись вверх, словно брошенный ему мяч вдруг коснулся земли. – Ваша честь, – взмолился он, – чем мы тут занимаемся? Обвинение вновь и вновь мусолит какие-то мелочи – можно ли назвать большим дом Робинсонов или нельзя, – какие-то, я утверждаю это, абсолютно не имеющие отношения к делу, бессмысленные вещи! – Мистер Скаттергуд, – сказал судья, – не будете ли вы так любезны показать нам, что, собственно, стоит за задаваемыми вами вопросами? Питер опять повернулся к свидетельнице: – Итак, мистеру Робинсону пришлось пройти немалый путь от места, где он припарковал машину, до двери, через которую он вошел в дом, не так ли? – Нет, – возразила она, – это недалеко. – Насколько недалеко? – Я не очень разбираюсь в расстояниях. – Как длина этой комнаты? – Может быть. – Значит, футов пятьдесят. – Наверное. – Она полсала плечами. – Не пойму, какое это имеет значение. – Может, и никакого. А теперь скажите вот что. Когда мистер Робинсон вошел в вестибюль, а оттуда в гостиную, вы разговаривали с ним? – Моя комната, – со вздохом, явно начиная терять терпение, отвечала миссис Макгуэйн, – находится возле парадной лестницы над входом. Когда машина подъезжала, фары светили прямо мне в комнату… – То есть, находясь в комнате, вы всегда в курсе, если кто-то приезжает или уезжает? – Да. – Продолжайте, пожалуйста. – Так что машина проехала под окном, а минуту или две спустя он вошел. Я вылезла из постели, перегнулась через лестничные перила, и мы поговорили. – Опишите мне вестибюль. – Ну, просто прихожая. – Двери двойные? – Да. – Какая-нибудь отличительная особенность – коврик восточной работы, картина? – Там есть дракон, очень красивый нефритовый дракон; он стоит в вестибюле на столике, и миссис Робинсон, надо сказать, в нем души не чает. – Значит, это и есть парадный вход в дом, открываемый для особых случаев – обеденных приемов, банкетов и прочее, так? Когда в дом приходит слесарь чинить раковину, его впускают с другого входа, не так ли? – Да, – с непоколебимым достоинством отвечала миссис Макгуэйн. – Есть ли на полу ковер? – В этой части дома он от стенки до стенки. – Какого он цвета, разрешите полюбопытствовать? – Ну, светло-бежевого, цвета слоновой кости, я бы так сказала. – Хорошо. О чем же вы с ним беседовали? – Кажется, о том, собираются или нет его родители возвращаться с Нантакета. – Из их летней виллы? – Да. Тут он, ради того чтобы произвести впечатление на присяжных, позволил себе маленький антибуржуазный выпад. – Вилла столь же просторна, как и основной их дом? – Нет, – моментально ощетинилась домоправительница. – И чем же закончилась ваша беседа относительно планов мистера и миссис Робинсон? – По-моему, я сообщила Билли, что его мама звонила, чтобы сказать, что яхта нуждается в небольшом ремонте, надо починить парус, и они на день задержатся. – У вас отличная память, миссис Макгуэйн. – Спасибо, – ответила та, заерзав в своем кресле в нетерпеливом желании и в следующем ответе проявить не меньшую компетентность. – Следовательно, новости, о которых шла речь, были самыми обычными житейскими новостями, подобными тем, что вы могли сообщить в любой день? – Да. – А еще о чем вы говорили? – Думаю, больше ни о чем. – Сколькими же предложениями вы обменялись? – Предложениями пятью, наверное. – Разговор ваш был кратким? – Да. – Войдя, он разговаривал с вами около минуты? – Если и больше, то ненамного. – А после этого, вечером, ничего особенного не происходило? – Нет, я легла обратно в постель. – Повторяю вопрос: не происходило ли потом чего-нибудь необычного, неприятного? – Нет, я просто легла, и все. – Это правда? Вы уверены, что так и было? – Да. Я услышала, что он входит через парадную дверь, встала, поговорила с ним, а потом легла. Сколько раз мне надо это повторять? – бросила она в заключение и, сняв очки, принялась их протирать – обычная бессознательная хитрость лжесвидетелей: не видя лица допрашивающего, они могут лгать с большей легкостью и более убежденно. Питер ждал, а она все терла и терла свои очки. Поняв, что он ждет ответа, она наконец нацепила их на нос. – Вы говорите правду? – Да, – отвечала миссис Макгуэйн с легким раздражением в голосе. Поджав губы, она с невинным видом подняла брови. Подойдя к барьеру, он сверху вниз вперился в нее взглядом. – И можете поклясться? – Да, – отрезала она. – Я лишь пытаюсь уточнить некоторые вещи. Вы утверждаете, что говорите правду. Ваши показания суду – это правда истинная, абсолютная? – Да. Я хоть и не окончила школу, но не совсем уж невежда, мистер… – Скаттергуд. – Да. Может быть, вам я кажусь невеждой, но уверяю вас, что я отлично понимаю все, что здесь происходит, и говорю вам правду, как перед Богом! Разрази меня гром, если я лгу! – Возражаю! Морган вскочил и, размахивая руками, сердито запрыгал вокруг стола. – Ваша честь, я совершенно не могу согласиться с подобным отношением к свидетельнице! Прошу осудить поведение прокурора на основании… – Я с радостью объясню причину моего скептицизма, – прервал его Питер. – Просьба защиты отклоняется, – объявил судья. – Продолжайте, мистер Скаттергуд, но переходите к делу. Пока что, насколько я вижу, мы еще далеки от ясности. Робинсон, более догадливый, чем его защитник, вскинул глаза на Питера и неожиданно улыбнулся, очевидно поняв стратегию Питера. А тот опять повернулся к свидетельнице: |