Онлайн книга «Одиночество-12»
|
– Число? – Именно! Заметь, число, как справедливо заметил Мотя, не просто красиво. Оно указывает не на один алмаз, но и на углерод. Углерод. 2-2-2-4-6-12. Единственный элемент, безусловно лежаший в основе всей жизни… Странно… Я никогда не связывал алмаз при всех его уникальных свойствах с углеродом, у которого уникальных свойств еще больше… Странно. А мог ведь связать… И любой мог связать! Это, в сущности, просто как три копейки… Тогда понятно, почему у хатов – аллергия на алмазы… – Почему? – А они вообще жизнь не любят. Шутка. Не знаю точно. Есть у них какая-то генетическая аномалия. Но с другой стороны, не на атомном же уровне… Я подумал, что, вне зависимости от того, наступает средневековье или нет, наука пока открыла не все. И плацдарм для наступления у фундаментальных наук еще есть. И совсем не слабый плацдарм. Но больше меня волновало другое: – А я хат или не хат? – Хороший вопрос, – обрадовался Антон. – Черт тебя знает. Ты – странный. Или хат. Или не хат. Но алмаз тебе явно помогает… – Кто еще кроме вас знает про алмазы и число? – сухо и деловито поинтересовалась Дина, прервав нашу беседу. – Пока никто. – А эта ваша Аня? – Мы не сумасшедшие, делиться такой информациией со спецслужбами. По крайней мере, без особой нужды… – Хорошо. Я хочу увидеть файлы, подготовленные к отправке, чтобы убедиться, что все обстоит именно так, как вы излагаете. Здесь вмешался Мотя со всей своей бесцеремонностью. – Дина, а может тебе просто сразу трахнуть нас всех троих? Вот прямо тут. Под факелами? Трахать нас под факелами Дина явно не собиралась. Она подняла брови и внимательно слушала Матвея. Мотя завелся. – Извини, дорогая, но придется поверить. Я понимаю, что тяжело. Я понимаю, что ты – на измене. Но секи фишку: не с голой жопой, тьфу, я хотел сказать, не с пустыми же руками мы к вам спускались! А пускать козла в огород, то есть я имею в виду – тебя в наши почтовые ящики нам как-то не хочется. Я закивал с солидным видом, означавшим, что и ребенок может записать файл и подготовить его к отправке, указав заданное время. Антон сидел молча и на Дину не смотрел. – Почему этого не было на вашем диске? – Потому что диск мог прочесть кто угодно в вашей тусовке. Он нужен был только для начала разговора. И в этом твое счастье. – Что вы предлагаете делать теперь? Дина спрашивала нас, что делать! Если это не победа, то по крайней мере перелом в войне. – Договариваться о перемирии. – Ваши условия? – Первое: свобода и безопасность каждого из нас. Второе: отмена Армаггедона. Третье: возврат старого правительства. – Антон, может с правительством не торопиться? Оно как-то не очень… Хохлы вот, сам знаешь… Правительство, явно, было не очень. Хотя, конечно, мы – не хохлы, хохлы – не мы. Но давящая серость и неприкрытая коррупция даже русским может надоесть. Антон задумался и сказал: – У нас есть четвертое условие. Мы в течение всего действия перемирия имеем право выдвигать условия по формированию властных структур. Я чуть не поперхнулся. – Тогда уж Антон и денег проси. Чего стесняться? Мы же – конкистадоры! – Это наше пятое условие. 300 тысяч долларов сейчас же наличными. Три миллиарда долларов в течение недели на те счета, которые мы укажем. – Долларов или евро? – тихо, как бы про себя, пробурчал Матвей. То есть, тихо, конечно, но так, чтобы и Дина и мы это услышали. Я начал приходить в восторг. – А зачем тебе, Антоша, наличные? – Мы должны купить фирмы, на счета которых получить эти деньги. – Тогда условие номер шесть. Похороните голову Химика, как подобает. В то время, как ребята озабоченно посмотрели на меня, Дина озабоченно посмотрела на часы. – Ладно. Три миллиарда для нас – не деньги. Вы также получите все остальное. Хотя это… Неважно… Но в обмен на неразглашение тайны числа. Пугать вас тем, что случится с вами в обоих мирах, если вы нарушите свои обязательства, я пожалуй не буду. С моей стороны на ваши шесть условий – всего одно мое: вы должны сказать на какое время назначена рассылка ваших писем. Я попытался определить, который сейчас час. Ошибка на два часа в любую сторону означала смерть. Если письма уже ушли – что с нами церемониться. Если уйдут не скоро – нас начнут допрашивать по всем правилам тайной полиции. Мы переглянулись. Дина повторила свой вопрос: – В котором часу уйдут письма? Я понял, что все пропало. Определить время, которое мы находимся здесь с учетом газовой атаки, трипа и прихождения в себя было невозможно. Но Антон был невозмутим: – Этого мы тебе не скажем. Боюсь, что очень скоро. Если бы Дина была кошкой, она бы зашипела. Тем не менее она отошла к кафедре и опять наклонилась над ней, заговорив в невидимый микрофон. Мне показалось, что факелы стали светить ярче. Матвей расправил плечи: – Пацаны, сдается мне, что мы их сделали? Скоро научимся путешествовать по времени и воскресать из мертвых? К тому же с деньгами… Матвей, конечно, был совсем в другом месте, когда Наполеон учил меня не предвкушать победу. Но мог бы и сам сообразить… Крайне обидно пропадать, когда шансы на успех стали по-настоящему высоки, и я с опасением взглянул на Антона. Антон молчал, темный, как мавзолей Ленина изнутри. – Давай договариваться, Дина! – сказал я. – Не осложняй жизнь. Убить вы нас всегда успеете. Не исключено, что вы сможете придумать какое-нибудь противоядие против алмазов. Соглашайся на перемирие! – Я этого не хотела, – каким-то отстраненным голосом сказала Дина. Но вы не оставили мне выбора… Дина пошла к кафедре третий раз. – Что она задумала? Матвей озадаченно обратился к Антону как к эксперту по Дине. Антон помедлил с ответом, а потом вдруг сказал, причем сказал, обращаясь исключительно ко мне: – Помнишь, что спел Иуда в конце Jesus Christ Superstar перед тем как повеситься? – Нет. – Я имею в виду, что он спел очень важного? Кажется, уже ни Тим Райс ни Веббер не помнят… – Нет. Я тем более не помню. Антон иногда умеет сводить с ума своими вопросами. – Он спел: «God I'll never ever know why you chose me for your crime». [122] – При чем тут это? – Заметь: МЕНЯ для СВОЕГО преступления…. – Антоша, ты достал! |