Книга Грегор и проклятие теплокровных, страница 14 – Сьюзен Коллинз

— Возможно, у вас, наземных, есть иммунитет, которого нет у нас, — сказала Сюзанна.

— Возможно, — согласился с ней Грегор.

Мама всегда внимательно следила за тем, чтобы прививки им делали строго по графику. Но вряд ли прививки от земных болезней могли способствовать выработке иммунитета от чего-то, подобного болезни Ареса.

Грегор взял специальную салфетку и вытер ботинки.

— Могу я их видеть? Всех троих. Если я пообещаю, что больше… что меня не стошнит, — смущенно добавил он.

— Разумеется. Думаю, твое появление для них — как проблеск надежды, — кивнула Сюзанна.

Она повела его снова в коридор со стеклянной стеной.

Кто-то уже убрал следы рвоты, и пол в коридоре и стекло вновь были совершенно чистыми.

Грегор собрал все силы в кулак и снова посмотрел на Ареса. На этот раз он не почувствовал ничего — ничего, кроме глубочайшей печали оттого, что его летучая мышь — его друг! — находится в таком ужасном состоянии.

— Ну надо же! — наконец промолвил Грегор. — И как долго он может так пролежать?

— Мы не знаем, — ответила Сюзанна. — Но он невероятно крепок телом.

Грегор кивнул, в глубине души сомневаясь, так ли это хорошо. Вдруг это означает лишь то, что Аресу суждено мучиться перед смертью гораздо дольше и сильнее, чем всем остальным?

По крыльям Ареса пробежала дрожь, и он открыл глаза.

Поначалу Арес не мог сфокусировать взгляд, но потом как будто увидел Грегора.

Тот постарался не выдать своих чувств и послал Аресу, как он надеялся, ободряющую улыбку. Он прижал к стеклу правую руку и увидел, что Арес в ответ приподнял свой левый коготь. Они как будто обменялись приветствиями, которыми обмениваются только породнившиеся человек и летучая мышь.

Арес вновь закрыл глаза, а на плечо Грегора легла мягкая рука Сюзанны.

— Говард и Андромеда выглядят получше — им не так плохо, как Аресу. Пойдем, — сказала она.

И Грегор направился за ней по длинному коридору. Наконец они дошли до следующей палаты со стеклянной стеной.

Говард и Андромеда сидели на полу друг напротив друга, а между ними стояла шахматная доска. У Говарда Грегор увидел лишь один бубон размером с лесной орех — на шее. А золотисто-черная шерстка Андромеды вообще выглядела совсем как всегда — здоровой и блестящей. На их лицах при виде Грегора выразилось такое искреннее ликование, что ему не оставалось ничего, кроме как улыбнуться в ответ.

Говард и Андромеда буквально кинулись к стеклу. Слышать друг друга они не могли, но Грегор был уверен, что Говард говорит:

— Грегор! Это ты! Ты здесь!

Говард слегка склонил голову, слушая Андромеду, а потом губами проартикулировал ее вопрос:

— Босоножка?

Грегор кивнул:

— Она тоже здесь.

В этот момент открылась дверь в противоположной стене палаты и вошла женщина, одетая в защитный костюм, с маской на лице. У нее был поднос с лекарствами, и она немедленно отправила Говарда и Андромеду в постели.

— Это Нивива? — спросил Грегор. — Она проверяла мою кровь.

— Да, она сама занимается всеми больными, — ответила Сюзанна.

— Ого! Это работенка не для неженок, — с уважением произнес Грегор. И видя, что Сюзанна не понимает, о чем он говорит, объяснил: — Ну, надо быть очень храбрым, чтобы делать это.

— О да, Нивива настоящий фанат своего дела, — сказала Сюзанна. — Это она обнаружила вирус, который мы теперь называем «проклятием теплокровных».

Говард начал стягивать штаны, и Грегор решил, что ему лучше отвернуться.

Да и мама наверняка уже начала волноваться. Пора возвращаться — пока его не хватились и не начали искать.

На обратном пути по больничному коридору Грегор услышал знакомый голос, доносившийся из одной из палат:

— Наземный!

Он заглянул внутрь — и увидел сидевшего на постели Марета.

— Ха, Марет, привет! — воскликнул Грегор. — Ну как же я рад тебя видеть, Марет!

Он не стал добавлять «живым» — это и так было понятно. Последний раз, когда он видел бравого солдата, тот лежал без сознания, истекая кровью от раны, нанесенной ему огромной водяной змеей, и ему предстоял долгий и опасный путь домой.

Марет встал с кровати и пошел навстречу Грегору, опираясь на костыль. И тут Грегор обратил внимание, что одной ноги у него нет — от нее осталась только культя.

— Твоя нога! — Слова сами сорвались с губ, прежде чем Грегор сообразил, что к чему.

— Да, — кивнул Марет, дотрагиваясь до обрубка. — Я очень много работаю, чтобы стать похожим на Темпа и вырастить себе новую.

— Ну да-а-а, — слабо протянул Грегор. — Это был бы тот еще фокус.

Таракан потерял две ноги во время атаки осьминога, но Живоглот говорил, что он снова отрастил себе новые в Мертвых землях.

— Ее нельзя было сохранить — инфекция проникла слишком глубоко. Но мне вполне достаточно и одной ноги, если я буду летать на Андромеде, — сказал Марет.

И прикрыл рукой глаза — видимо, вспомнил.

— Она поправится, Марет, — произнес Грегор. — Встреча начнется с минуты на минуту. Если существует средство победить эту чуму — его непременно отыщут.

— Я в это верю всей душой, — ответил Марет, взяв себя в руки. — Тебя проверили? Твоя кровь чистая?

— Я в порядке. И Босоножка тоже. Полагаю, и ты чист — раз ты здесь, а не за стеклянной стеной, — ответил Грегор.

— Ну да, как будто. Хотя мне это не понятно, — сказал Марет. — Не понимаю, почему одни заразились, а другие — нет.

— Да, ерунда какая-то получается, — произнес Грегор.

— Все очень боялись, что ты не придешь. Но я знал, что придешь обязательно, — тихо сказал Марет.

— Ну конечно, я должен быть прийти. Тем более что это совсем ненадолго.

Марет как будто смутился.

— Ненадолго? Это Викус так сказал? — спросил он.

— Ну да! Он сказал, что вам тут нужно провести встречу на высшем уровне, а сразу после встречи мы отправимся домой, — ответил Грегор. — И тогда, типа, будет найдено средство от проклятия.

— Неужели он так сказал?! — удивился Марет. — И тебе не придется отправляться в путешествие с крысами, чтобы найти средство от чумы? И ты тоже в это веришь?

— Ну да, раз он так сказал, — растерялся Грегор.

Он вдруг засомневался. И на несколько секунд задумался.

— А ведь… слушай, Викус на самом деле ничего такого не говорил! Он вообще ничего толком не сказал! Прислал Живоглота, чтобы тот меня позвал, — задумчиво произнес Грегор. — Не мог же Живоглот соврать…

И тут вдруг к нему пришло ужасное прозрение. Ну разумеется, Живоглот-то как раз и мог!