Книга Дело сомнительного молодожена, страница 36 – Эрл Стенли Гарднер

Затем, – вздохнул Хэкли, – я сел в мой личный самолет и полетел в Денвер. Там загнал самолет в ангар и отправился обычным пассажирским рейсом в Лос-Анджелес, где меня ждал новенький автомобиль, на котором я и приехал сюда. Я очень старался, чтобы Этель не узнала о моем местонахождении. Известие о том, что она сейчас... вернее, не сейчас, а... ну, в общем, что она в Калифорнии, для меня большой и довольно неприятный сюрприз. По моим представлениям, Этель должна была решить, что я уехал во Флориду. И отправиться туда. Думаю, излишне говорить, что ни вчера ночью, ни когда-либо еще она тут машину не заправляла. После отъезда из Невады я ее вообще не видел. Сообщение о смерти этой женщины потрясло меня до глубины души. Я вне себя от ярости! Она была такой очаровательной! У меня нет слов, чтобы выразить мое отношение к происшедшему, а от других комментариев я, пожалуй, воздержусь – сейчас не те обстоятельства. Однако я определенно могу заявить, что Этель Гарвин панически боялась мужа. Она что-то затевала. Что именно – мне неизвестно, но я знаю, что ее очень волновало, как отреагирует муж, когда она начнет претворять в жизнь свой план. Кое-что я предпочел бы не обсуждать при свидетелях, но полиции я, если потребуется, сообщу о некоторых нюансах поведения вашего клиента, мистер Мейсон, в результате чего он предстанет далеко не в лучшем свете. Теперь же мне сказать больше нечего, и думаю, нам не стоит продолжать беседу.

– Ваш рассказ чрезвычайно интересен, – сказал Мейсон. – Надеюсь, вы понимаете настоятельную необходимость говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?

– Я не имею привычки лгать.

– А вы абсолютно уверены, что Этель Гарвин не заезжала сюда поздно ночью? Может, она заправила машину без вашего ведома?

– Чепуха, джентльмены! Во-первых, бензоколонка на замке. Во-вторых, она понятия не имела, что я в Калифорнии. Я принял все меры предосторожности для того, чтобы Этель не узнала мой новый адрес.

– Вы не выясняли, когда именно она уехала из Невады? – спросил Дрейк.

– Почему вы задаете мне такой вопрос, мистер Дрейк?

– Вам же нравилось жить на ранчо в Неваде. Как-то не верится, что вы так просто уехали и распростились с ним. Логичнее предположить, что, когда смятение, вызванное в вашей душе появлением миссис Гарвин, улеглось, вы попытались вернуться.

Хэкли кивнул и отвесил легкий поклон.

– Я вижу, вы человек не без способностей, мистер Дрейк. Не сомневаюсь, что мистер Мейсон ценит вас как помощника. Вопрос принимается.

– И каков же будет ответ?

– А таков, что получить интересующие меня сведения я мог бы только через третьи руки. Следовательно, мне пришлось бы дать кому-то свои координаты. Но я никого не хотел извещать о своем местопребывании. А посему, мистер Дрейк, хотя мне было бы чрезвычайно любопытно получить эти сведения, я, увы, ими не располагаю. Никто, ни одна живая душа не знала, где меня искать.

– А кто же присматривал за ранчо?

– Мой управляющий умеет держать язык за зубами. Я очень ценю его за преданность и честность. А также за деловую хватку, благодаря которой он прекрасно защищает мои интересы. Я оставил ему кругленькую сумму, которой с лихвой хватит, чтобы поддерживать порядок на ранчо во время моего отсутствия. А теперь извините, уважаемые, но меня ждут дела. Я сообщил вам все, что мог, и больше не желаю возвращаться к данной теме.

– А вы сами-то были дома прошлой ночью? – спросил вдруг Мейсон.

– Я же сказал, что больше дискутировать не желаю! – отрезал Хэкли. – Все, что знал, я вам рассказал, а теперь – до свидания.

Пройдя мимо Мейсона, Дрейка и Деллы, Хэкли со спокойной решимостью вышел из кабинета в холл и распахнул входную дверь.

Делла Стрит поймала взгляд Мейсона.

– Идите вперед, шеф, – кивнула она.

Ожидая, пока Мейсон и Дрейк выйдут, секретарша прошлась по комнате, изучая корешки книг, стоявших на полках. Потом присоединилась к коллегам.

– До свидания, – церемонно поклонился Хэкли.

– До свидания, – откликнулся Мейсон.

Дрейк не сказал ничего, а Делла Стрит, напустившая на себя томный вид, заглянула Хэкли в глаза, одарила его какой-то особенной улыбкой и проворковала:

– Всего доброго, мистер Хэкли, огромное спасибо!

– Приятно было познакомиться, – отозвался Хэкли и добавил: – Рекс, стой спокойно! Эти люди уходят.

Собака, которая вела себя уже гораздо более спокойно и дружелюбно, быстро опустилась на задние лапы и уставилась на Хэкли в ожидании дальнейших распоряжений.

Мейсон пошел к автомобилю и уселся на водительское место. Дрейк распахнул дверцу перед Деллой, секретарша тоже залезла в машину. Дрейк последовал ее примеру, предварительно покосившись в сторону собаки. И тут же поспешил захлопнуть за собой дверь.

Делла рассмеялась:

– Все не можешь забыть о собаке, Пол?

– Да уж, черт побери, – вздохнул Дрейк.

Мейсон тронулся с места. Неподвижно стоя на пороге, Хэкли следил за отъезжавшей машиной.

Встретившись с ним глазами, Делла Стрит еле уловимо помахала рукой.

Сурово очерченный рот Хэкли расплылся в улыбке. Машина покатила по дороге, усыпанной гравием.

– Ну, – произнес Дрейк, – я же говорил, что он крепкий орешек!

– Да, – откликнулся Мейсон, – но у нас есть кое-какие запасные варианты. Очень, между прочим, многообещающие.

– Какие? – удивился Дрейк.

Мейсон объяснил:

– Ты мог убедиться, что собака прекрасно вышколена. Хэкли наверняка завел ее не здесь, не в Калифорнии. Скорее всего, он держал пса на ранчо в Неваде. Очевидно, Хэкли очень к нему привязан, иначе он не взял бы пса с собой, когда спасался бегством.

– Допустим. Ну и что? – пожал плечами Дрейк.

– Хэкли чего-то боится. Собака у него за сторожа. Она выдрессирована так, что ночью никого к дому не подпустит.

– Так-то оно так, но что с того? – по-прежнему не понимал Дрейк.

– А то, что мы сейчас отправимся к Роланду Ломаксу, – заявил Мейсон, – и выясним, не лаял ли пес сегодня в час ночи.

Дрейк хихикнул:

– Молодец, Перри! Это идея.

Мейсон доехал по грунтовой дороге до асфальтированного шоссе, повернул направо и остановился у дома Роландо Ломакса.

Вышедший на звонок Ломакс встретил их дружелюбно. Это был крупный мужчина лет шестидесяти, чьи широкие плечи ссутулились от перетаскивания тяжестей, а кожа от постоянного пребывания на воздухе в любую погоду задубела и покрылась морщинами. Седоватые волосы мужчины были разлохмачены, а на лбу от напряжения выступил пот. Из-под засученных рукавов рубахи виднелись волосатые ручищи с могучими кулаками.