Онлайн книга «Журавль в клетке»
|
Я пожала плечами: – Да никак. Я же не чувствую этого. Как это можно ощущать? – Люди узнают на улице, в магазине, автограф просят… – Никто у меня ничего не просит, Игорь. Сколько сейчас телевизионных лиц! Иногда здороваются или называют по имени, знаешь, как будто старые знакомые: «Свет, привет!» Смотрят пристально, разглядывают, в чем одета, что покупаю… Ну и что? Я не тщеславна, наверно. Кто-то ради известности на такие жертвы идет, а я, если честно, считаю ее самой обременительной стороной своей замечательной профессии. – Чудная ты, Егоровна… Шла бы тогда в учительницы. Или в менеджеры. Я засмеялась: – Да нет, мне очень нравится сидеть перед камерой! И видеть себя в записи на экране нравится, и работать с интересными людьми. Ты же спросил о славе, это другое. А работа – она сама по себе, отдельно от славы, понимаешь? Он, похоже, не слушал меня, а смотрел на что-то за окном. Я тоже взглянула в окно и ахнула. По дорожке сада неторопливо и уверенно шел милиционер в зимней телогрейке и шапке. – Так… – Я приподнялась и села обратно. – Расслабься, Егоровна, – сказал Соломатько напряженным голосом. – Это… гм… наш сосед… Только что он вдруг без звонка идет, да в такую рань? Сними-ка мне эту ерунду быстренько… Он протянул мне ногу, чтобы я расстегнула ошейник, хотя вполне мог сделать это сам. Я, снимая ошейник, обратила внимание на тонкий шрам, видневшийся на его щиколотке из-под носка и уходивший вверх по голени. Я слегка дотронулась до него пальцами и не удержалась, чтобы не спросить: – Откуда это у тебя? От верблюда, – быстро ответил Соломатько. – Засунь ошейник на всякий случай куда-нибудь. Под диван, что ли… Это свойство творческих людей, да, Егоровна? Какой ужас было бы жить с тобой! Полный уход от реальности. Ну, шрам и шрам. Ничего романтичного, уверяю тебя, ты гораздо романтичнее в своих штанах с начесом, чем происхождение этого шрама. Напился, упал с крыльца бани, непонятно обо что распорол ногу, никто понять не мог – то ли об камень, то ли об сучок какой. Рядом ничего не было. Зашивали, потом снимали швы, было очень противно и больно. Так, ладно, пошли соседа встречать. – Да, пойдем, как бы он Машу не напугал. – Ага, – улыбнулся Соломатько, быстро выходя из комнаты, – или Маша его… Мы услышали голос из прихожей: – Есть кто дома? – Есть! – бодро ответил Соломатько и поторопил меня: – Идем-идем вместе, все нормально. Или… нет, знаешь, Машку лучше найди… – Здравствуйте! – услышали мы голос соседа на веранде и переглянулись. – А дома ли хозяева? – Дома, – спокойно, как мне показалось, ответила Маша. – Сейчас выйдут. Я хотела выйти на веранду, но Соломатько придержал меня: – Подожди. – А вы, простите… Сквозь полуприкрытую дверь мы видели сидящую на диванчике Машу и соседа, в полном обмундировании, раскрасневшегося с мороза, стоящего перед ней. Я попыталась понять, есть ли у того под тулупом оружие. И не поняла. – Я… – Маша посмотрела на соседа. Я увидела, как задрожала жилка у нее на виске, и дернулась к ней. Но Соломатько снова удержал меня, крепко взяв за руку выше локтя. И я осталась стоять. Маша через силу улыбнулась и спросила: – А кто, простите, вы? Сосед кашлянул. Проступивший от волнения румянец на Машиных щеках красил ее невероятно. – Сергей Петрович, можно просто Сергей, – представился он. – Мой дом вон за тем забором. У нас калитка не запирается между участками. Вижу – машина стоит, решил зайти, поздравить с наступающим. – Приглядывается, приглядывается, смотри… – шепнул мне Соломатько. – Вы не родственница, случайно, Игоря? – спросил, снова кашлянув, сосед. – Так похожи… Племянница, нет? Маша не торопясь встала и подошла к милиционеру. Соломатько прошептал мне в ухо, ненароком задев его губами: – Нормально. Все нормально. Справится. Дочка Маша оказалась одного роста с соседом, даже чуть выше. – Я… – Моя Маша набрала воздуха, вскинула голову и четко проговорила: – Я его дочь. – Да-а? – Сосед чуть отступил на шаг. – А… Ну да… Поздравляю, то есть… То-то я вижу – одно лицо с Игорем! Гм… – А я тогда кто? – прошептала я. Соломатько стоял близко ко мне, совсем близко. Я даже чувствовала, как ровно и громко бьется его сердце. Он обнял меня за плечи сзади, прислонив к себе, и тихо ответил: – Кем представишься, тем и будешь. Все. Пошли. – Он быстро поцеловал меня в висок, широко открыл дверь и втолкнул меня первой. – Здравствуй, Сергей Петрович, дорогой! – Соломатько, широко улыбаясь, подошел к соседу, протянул ему руку и, поздоровавшись, крепко обнял чуть оторопевшую Машу. Я видела, как Маша напряглась, но сбрасывать Соломатькину руку не стала. – Вот, Сергей Петрович, это доченька моя, познакомься. Маша Соломатько. Будущая певица. – Да мы уж тут познакомились, – разулыбался сосед. – Дочь-то как на тебя похожа, Игорь! Надо же… – Сосед с сомнением оглянулся на меня, посмотрел на Машу, на Игоря. И опять на меня. В это мгновение он меня узнал, я это увидела. – А… Здравствуйте, Света! Соломатько засмеялся, оглянувшись, подмигнул мне и, не отпуская Машу, сделал шаг назад. Но Маша с ним не пошла. Мило выскользнув из его объятий, она подошла ко мне и сказала: – Это моя мама. – А… – Сосед запнулся и от неловкости засмеялся. – Здравствуйте. – Я поспешила на помощь ему, протянув руку. – Очень приятно. – Я… вас узнал… Моя жена очень любит вашу передачу… Пересказывает мне регулярно. Очень содержательно… – Сергей Петрович, ты заходи, дорогой! Сейчас мы по маленькой… Заходи-заходи… А девушки нам закусочку организуют… И сами к нам присоединятся… Маша метнула на него негодующий взгляд, но я ущипнула ее за руку. Мы пошли на кухню, и Маша накинулась на меня: – Ты что, не видела, что он милиционер? Я пожала плечами: – Разве это можно было не увидеть? Милиционер – и что? – Он просто так пришел? – Не знаю, Машунь. Как мы с тобой можем это узнать? Посмотрим… А ты гордо сказала, что ты дочь Соломатька. – Мне надо было сказать это, стесняясь? – вскинула Маша на меня глаза. Я обняла ее: – Нет, ты молодец. Когда мы вернулись на веранду, Соломатько уже явно успел что-то объяснить соседу. Тот поднялся мне навстречу и даже поцеловал руку, проговорив: |