Книга Училка, страница 69 – Наталия Терентьева

— Так, ну всё, садись.

Очень кстати открылась дверь, вошла набыченная Маша, из-за ее спины всем помахала рукой улыбающаяся Роза.

— Но пасаран! — громким шепотом крикнула мне Роза.

— Но пасаран! — подняла я в ответ крепко сжатый кулак.

— Вы мне пятерку за сказку поставите? — спросил Ваня.

— Конечно, присаживайся. Дома запиши сказку и принеси мне ее.

— Нет, так нечестно, — заныл мальчик.

— Можно, я тоже напишу дома сказку? — спросил Гриша.

— Конечно, напиши. Все попробуйте написать.

Я увидела несколько пар растерянных глаз.

— Кто не сможет сам придумать сказку, просто перескажите свою любимую.

— Я — про пришельцев! — подал голос Ваня.

— А я — про кровавую руку…

— А я про призрака…

— А мультик можно рассказать?

— А японский можно мультик?

— Нет, друзья, так не пойдет. Мультики не надо пересказывать. Читать умеют все, мы уже проверяли. Худо-бедно, но умеют. Книжки дома есть у всех…

— У меня нет! У меня только два компьютера! И домашний кинотеатр!

— Хорошо, у кого нет книг, зайдите в соседний кабинет, там библиотека, возьмите книгу сказок, прочитайте любую сказку до конца и напишите пересказ. Кто может, сочините сами.

— А вот я в кино снималась на прошлой неделе, — сказала Аля Стасевич.

— Ух ты, молодец, ну расскажи нам.

Я с интересом посмотрела на девочку. Вот и ответ? Заглянула одним глазком за волшебную дверь, где всё понарошку, все играют, всё можно начать сначала. И стала играть в жизни. Или наоборот. Играла, потому что такая, потому что рождена играть. И поэтому нашла очень быстро эту волшебную дверь, где всё понарошку, все играют — и дети, и взрослые…

— Да, я была там в одном сериале…

— Здорово. А кого ты играла?

— М-м-м… Мы… были там детьми… на кухне…

Хорошо, что реакция учеников в этом классе не такая, как в других. Иначе Алю бы сейчас просто уничтожили, высмеяли — после всех ее сегодняшних выступлений и в связи с таким признанием. Но дети не поняли, о чем она говорит.

— Хорошо, молодец!

— Нет, там еще был такой артист… Ну, вы знаете, Сазонов, очень красивый, он тоже в другом сериале играл… И он мне сказал, что я буду великой актрисой… Я похожа… на эту… на итальянскую звезду…

Я мельком посмотрела на Машу Перетасову. Она с ненавистью и отвращением слушала Алю Стасевич и, кажется, собиралась запеть снова.

— Так, всё, хорошо. Аля получает пятерку за отлично прочитанную басню. Ваня практически получил пятерку, если принесет свою сказку в записанном виде, то точно получит. Еще за активную работу на уроке пятерку получил Гриша.

Кажется, я начинаю выделять в каждом классе один и тот же тип учеников — интеллигентных скромных детей. Они вежливы, стараются, делают задания, они не мешают вести уроки. А те, которые мешают, — яркие личности или просто хулиганы-обормоты? А мой Никитос — яркая личность? Или обормот? Он ярче, чем Настя, или просто так приспосабливается, ищет свое место в этой жизни через постоянную борьбу, через слово «нет», через нарушение законов? Он и дальше в жизни будет нарушать законы? Или начнет писать свои? И заставлять других жить по своим правилам? Спектр применения таких способностей широк — от журналистики до законодателя, а также до лидера криминальной группировки.

— А я что получила? — Перетасова встала, подбоченившись.

— Ты знаешь все песни, которые пела? От начала до конца?

— Знаю! — ответила Перетасова, при этом довольно неуверенно шныряя глазами.

— Напиши мне, пожалуйста, слова хотя бы одной песни, по куплетам, от руки, печатать не нужно.

— И вы поставите мне пятерку?

— И я поставлю тебе пятерку.

— Спасибо! — вдруг сказала Перетасова и села.

— И вам спасибо, урок закончен!

Я с облегчением вышла из класса. Вот это да. Единственная моя отдушина, тихий милый коррекционный класс сегодня показал мне кузькину мать. Не расслабляться, ни на секунду не расслабляться. Иначе — я же знаю это с первого дня — сожрут, и не подавятся, и завтра даже не вспомнят.

— Зайдете на чаек? — навстречу мне шел Анатолий Макарович, некрасивый географ.

— Зайду.

— Когда, в другой жизни?

Я внимательно взглянула на географа. Ведь он ничего не имеет в виду, правда? Ведь он вовсе не обижен, я же ни с кем не заигрывала, никому ничего не обещала, а мне никто и не намекал ни на что…

— Я сейчас зайду, если не возражаете. У меня пятый «В» все силы отнял. У вас есть кофе?

— И кофе, и плюшки, и бутерброды с сыром и ветчиной…

— Вот и пойдемте.

Заходя в кабинет географа, я поймала на себе вопросительный взгляд француженки Ольги Ильиничны, которая рассказывала мне, что любит слабых учеников, потому что у нее у самой слабая дочка, учится в другой школе, и Ольга Ильинична надеется, что к ней тоже хорошо и сердечно относятся учителя, как и она к отстающим. А почему она сейчас так смотрит? Ей нравится географ? Так мне он не нравится. А зачем я иду пить к нему чай-кофе с пирожками? Потому что я хочу кофе и плюшек. Я кивнула, как можно доброжелательнее, Ольге Ильиничне. Та улыбнулась. Кажется, я стала подозрительной и мнительной. А была свободной и открытой. Вывод? Меня переехала школа?

— Ну как? Как дела? — Географ, быстро налаживая кофе, приоткрыл окно и посмотрел на меня. — Всё хорошо?

— Д-да, — с запинкой ответила я.

Мне хотелось поделиться? А на вопрос «Всё хорошо?» как иначе можно ответить — «Нет, у меня все плохо»? Тем более у меня и не плохо. У меня просто очень разнообразно. И ярко. И все меняется. И неожиданно. Но не плохо. Плохо — это плохо. Плохо было после Эфиопии. Плохо было полгода после ухода родителей. Плохо было, когда два года назад страшно болели Настька с Никитосом, болели и болели, пили антибиотики и болели, кашляли, Настька падала в обморок, Никитос сморкался с кровью… Вот это было плохо и страшно. А сейчас…

— Да, хорошо! — ответила я. — Если я надумаю когда-нибудь книжку написать о школе, материала — на два тома уже. Не написать всё, что знаю.

— Значит, правду говорят — вы пришли за материалом.

— Нет, неправду. Я не считаю себя писателем. Сочинилось и сочинилось. Хватило терпения дописать до конца, издать сложности не было, сейчас книги издаются легко. Покупаются плохо, читаются еще хуже, а издаются легко. А пришла я в школу, чтобы работать.

— Интересно? — Географ налил мне огромную чашку кофе.

— Ой, много, спасибо, я не выпью… Да, интересно. Бывает страшновато. Теряюсь, не справляюсь. Но очень интересно. Вопросов в десять раз больше, чем ответов. Ответы обычно у Розы.