Онлайн книга «Подозреваемый»
|
– Как поживаете? – Нет, спасибо, я только что выпил. Я молчу, проверяя, поймет ли он, что ответил невпопад. Он не реагирует. – Вы знаете, о чем я вас сейчас спросил, Бобби? – Хочу ли я чаю или кофе. – Нет. На миг его лицо омрачается сомнением. – Но потом вы собирались предложить мне чаю или кофе. – Значит, вы читаете мои мысли? Он нервно улыбается и качает головой. – Вы верите в Бога? – спрашивает он. – А вы? – Раньше верил. – А что случилось потом? – Я не смог Его найти. А ведь считается, что Он повсюду. То есть я хочу сказать, не может же Он играть в прятки. – Он бросает взгляд на свое отражение в темном стекле. – А какой бы Бог вам понравился, Бобби: карающий или милосердный? – Карающий. – Почему? – Люди должны платить за свои грехи. Не следует прощать их только потому, что они сожалеют или раскаиваются на смертном одре. Когда мы поступаем плохо, нас надо наказывать. Последняя фраза звенит в воздухе, как медная монетка, брошенная на стол. – О чем вы сожалеете, Бобби? – Ни о чем. Он отвечает слишком быстро. Все в его поведении красноречиво свидетельствует об обратном. – Что вы чувствуете, когда выходите из себя? – Как будто мой мозг кипит. – Когда вы чувствовали это в последний раз? – Несколько недель назад. – Что случилось? – Ничего. – Кто вас рассердил? – Никто. Бесполезно задавать ему прямые вопросы, потому что он просто игнорирует их. Вместо этого я возвращаю его ко времени события, чтобы столкнуть с мертвой точки, как сталкивают валун вниз с холма. Я знаю дату – 11 ноября: именно в тот день он не пришел на прием. Я спрашиваю его, во сколько он проснулся. Что ел на завтрак. Когда вышел из дома. Медленно я подвожу его к моменту, когда он потерял контроль над собой. Он поехал на метро в Вест-Энд и зашел в ювелирный магазин в Хэттон-гарден. Весной они с Арки собираются пожениться. Бобби договорился забрать обручальные кольца. Он поссорился с ювелиром и вышел из магазина в ярости. Шел дождь. Он опаздывал. Он стоял на Холборн-серкус, пытаясь поймать кеб. Дойдя до этого момента, Бобби снова отступает и меняет тему. – Как вы думаете, кто победит в схватке между тигром и львом? – спрашивает он ни с того ни с сего. – Зачем вам это? – Я хочу знать ваше мнение. – Тигры и львы не дерутся друг с другом. Они живут в разных частях света. – Да, но если бы они подрались, кто победил бы? – Это праздный вопрос. Бессмысленный. – А разве не этим занимаются психологи: задают бессмысленные вопросы? – Всего за миг его поведение полностью изменилось. Внезапно став самоуверенным и агрессивным, он тычет в меня пальцем. – Вы спрашиваете людей, что бы они сделали в гипотетических ситуациях. Почему бы вам не проделать это со мной? Вперед! «Что бы я сделал, если бы первым обнаружил пожар в кинотеатре?» Разве не такие вопросы вы задаете? Потушил бы я огонь? Или пошел бы к менеджеру? Или эвакуировал бы всех из здания? Я знаю, что делают такие, как вы. Вы берете безобидный ответ и пытаетесь выставить разумного человека ненормальным. – Вы так думаете? – Я это знаю. Он говорит об оценке умственного развития. Очевидно, Бобби раньше уже обследовали, но в его истории болезни об этом не упоминается. Каждый раз, когда я пытаюсь надавить на него, он отвечает мне враждебностью. Настало время это изменить. – Позвольте мне сказать то, что я знаю, Бобби. В тот день что-то случилось. Вы были на взводе. У вас был тяжелый день. Проблема в ювелире? Что он сделал? Мой голос резок и беспощаден. Бобби вздрагивает и раздувается от ярости. – Он лживый негодяй! Он неправильно выгравировал надпись на кольцах. Он неправильно написал имя Арки, а мне сказал, что это я ошибся. Заявил, что я дал ему неверный образец. Мерзавец хотел взять с меня дополнительную плату. – Что вы сделали? – Разбил его стеклянный прилавок. – Как? – Кулаком. Он поднимает руку и демонстрирует мне желтые и сиреневые синяки на тыльной стороне ладони. – А что случилось потом? Он пожимает плечами и мотает головой. Не может быть, чтобы на этом все закончилось. Должно быть что-то еще. Во время последнего сеанса он говорил, что должен был наказать «ее» – женщину. Видимо, это случилось после того, как он вышел из магазина. Он стоял на улице, разъяренный, его мозг кипел. – Где вы впервые ее заметили? Он быстро моргает. – Она выходила из музыкального магазина. – А вы что делали? – Ждал такси. Шел дождь. Она заняла мой кеб. – Как она выглядела? – Я не помню. – Вы говорите, что она заняла ваш кеб. Вы ей что-нибудь сказали? – Не думаю. – А что вы сделали? Он вздрагивает. – С ней кто-нибудь был? Он смотрит на меня в замешательстве: – Что вы имеете в виду? – С кем она была? – С мальчиком. – Какого возраста? – Может, пяти или шести лет. – Где был мальчик? – Она тащила его за руку. Он кричал. Правда, по-настоящему кричал. Она пыталась не обращать на него внимания. Он как мертвый повис у нее на руке, и ей приходилось тащить его. А ребенок все кричал и кричал. И я задумался, почему она не говорит с ним. Как она может позволять ему кричать? Ему больно и страшно. Ни один человек вокруг ничего не делал. Меня это разозлило. Как они могли просто стоять и смотреть? – На кого вы разозлились? – На всех них. Меня разозлило их безразличие. Меня разозлила безответственность этой женщины. Я злился на себя, из-за того что ненавидел этого мальчика. Я хотел, чтобы он замолчал… – И что же вы сделали? Его голос понижается до шепота: – Я хотел, чтобы она заставила его замолчать. Я хотел, чтобы она его выслушала. – Он резко обрывает фразу. – Вы сказали ей что-нибудь? – Нет. – Тогда что? – Дверь кеба была открыта. Женщина затолкнула ребенка внутрь. Тот отбивался ногами. Она влезла за ним и повернулась, чтобы закрыть дверь. Ее лицо как маска… пустое, понимаете? Она размахивается и – бац! – бьет его локтем прямо по лицу. Он отлетает назад… |