Онлайн книга «Содом и Гоморра. Города окрестности сей»
— Я тоже потерял в Мексике коня, к которому был очень привязан, — сказал Билли. — У меня он был с девяти лет. — Да это проще простого. — Что — потерять коня? Трой поднял бутылку, отпил, опустил ее, завинтил крышечку и, вытерев губы тыльной стороной ладони, положил бутылку на сиденье. — Нет, — сказал он. — Привязаться к нему. Полчаса спустя они съехали с шоссе и, прогромыхав через бревенчатый мостик, оказались на грунтовой подъездной дорожке. Милю проехали — усадьба, ранчо. На веранде свет, откуда-то выскочили три австралийские овчарки, с лаем затрусили рядом с грузовиком. На крыльцо вышел Элтон, остановился, надвинув шляпу и заложив руки в задние карманы штанов. Ели за длинным столом на кухне, передавая друг другу миски с мамалыгой и окрой и широкую тарелку с жареным мясом и крекерами. — Все очень вкусно, мэм, — сказал Билли. Жена Элтона подняла взгляд: — А не могли бы вы не называть меня «мэм»? — Могу, мэм. — Когда меня так называют, я чувствую себя старухой. — Да, мэм. — У него это помимо воли выходит, — сказал Трой. — Ну тогда ладно, — сказала женщина. — Меня небось никогда с такой легкостью не прощаешь! — Да тебе, поди, не очень-то это и надо, — сказала женщина. — Я постараюсь больше так не говорить, — сказал Билли. За столом с ними сидела семилетняя девочка, смотрела на всех широко распахнутыми глазами. Сидят едят. Вдруг она говорит: — А что тут плохого? — Что плохого где? — В том, что он говорит «мэм». Элтон озадаченно поднял брови: — Ничего плохого в этом нет, моя хорошая. Твоя мама просто из этих, ну… современных женщин. — Каких современных женщин? — Ты ешь давай, — сказала ее мать. — Если бы мы во всем слушали папу, так и жили бы, не зная колеса. Потом сидели на веранде в старых плетеных креслах, Элтон поставил себе под ноги на пол три высоких стакана, свинтил с бутылки крышечку, налил понемногу в каждый, навинтил крышку обратно и, поставив бутылку на пол, передал гостям стаканы и откинулся в кресле-качалке. — Salud [4] , — сказал он. Потом выключил на веранде электричество, и они остались сидеть в прямоугольнике мягкого света, падающего из окна. Он поднял стакан к свету и поглядел сквозь него, будто химик. — А вот не угадаете, кто теперь снова вернулся к виски «Беллс», — сказал он. — Только не называй по имени. — Ну вот, догадался. — Да кто же, как не она? Откинувшись, Элтон покачивался в кресле. У самых ступенек крыльца во дворе стояли собаки, смотрели на него. — И что? — спросил Трой. — Муж-то ее в конце концов не выгнал? — Не знаю. Предполагалось, что она будет приходить в гости. Но в гостях она так засиживалась… — Н-да. — Если в этом можно найти какое-то утешение. — Да при чем тут утешение! Элтон кивнул. — Ты прав, — сказал он. — Чего нет, того нет. Билли отхлебнул виски и посмотрел на силуэты гор. Повсюду падали звезды. — Рейчел носом к носу столкнулась с ней в Алпайне, что в округе Брюстер, — сказал Элтон. — Так эта милашка тогда только улыбнулась, вся расплылась, будто масло во рту. Трой сидел, склонясь вперед и опираясь локтями в колени, стакан держал перед собой в обеих руках. Элтон продолжал покачиваться в кресле: — А помнишь, как мы ездили на христианские слеты ковбоев в Форт-Дэвис {10}, клеить девчонок? Вот там он с ней и познакомился. На одном из этих слетов. Вот и думай, каковы они — пути Господни. Он предложил ей пойти погулять вместе, а она говорит, нет, не будет она гулять с пьяницей. Тогда он честно глянул ей в глаза и сказал, что не пьет. Причем она от выхлопа чуть было на спину не повалилась. Думаю, главным для нее шоком было встретить вруна еще большего, чем она сама. А он ведь истинную правду говорил. Но она-то его мигом раскусила. Говорит, точно знаю, мол, что ты пьешь. А он и глазом не моргнул. Сказал, что раньше — было дело, пил, да завязал. Она спрашивает когда? А он отвечает: вот прямо сейчас. Ну, она с ним и пошла. И насколько я знаю, он никогда больше не пил. Ну, до тех пор, пока она его не бросила, конечно. И уж тогда ему пришлось вовсю наверстывать. Не надо только мне втирать о вреде алкоголя. Алкоголь — это ерунда. Но с того дня он сильно изменился. — А она до сих пор миленькая? — Не знаю. Я ее давно не видел. Но была — вот, Рейчел подтвердит — о-го-го. Тут, может, где-то побывал и дьявол; дьявол властен облечься в милый образ {11}. Невинные такие голубенькие глазки. Вскружить мужику голову умела лучше любой ведьмачки. И где только они этому научаются? Ч-черт, а ведь ей тогда не было и семнадцати! — У них это от рождения, — объяснил Трой. — Этому им не надо и учиться. — Ну, тебе лучше знать. — А вот чему они, похоже, никогда не научаются, так это не водить за нос бедных обормотов ради дурацкой своей забавы. Билли отхлебнул еще виски. — Дай-ка мне твой стакан, — сказал Элтон. Поставил его на пол у своих ног, плеснул туда виски, закупорил бутылку, поднял стакан и передал его. — Спасибо, — сказал Билли. — Ты на войне был? — спросил Элтон. — Нет. У меня белый билет. Элтон кивнул. — Три раза я пытался записаться добровольцем, но меня не взяли. — Верю. Я тоже хотел попасть на фронт, но так и просидел всю войну в Кэмп-Пендлтоне {12}. Вот Джонни, того кидало по всему Тихому океану. Бывало, из всей роты один в живых оставался. И ни царапины. Ему за это тоже, наверное, было совестно. Трой передал Элтону свой стакан, Элтон поставил его на пол, плеснул туда и передал обратно. Потом налил себе. Снова откинулся в кресле. |