Онлайн книга «Музыкальная шкатулка Анны Монс»
…и помечтать о том, чего с Анной не случилось. Петр уехал. Он вернется — через неделю, через две, а то и на месяц о ней забудет, заставив матушку Анны волноваться. Но все равно, рано или поздно, объявится царь, обнимет ее крепко, расцелует, обдав тяжелым винным дыханием, и увлечет наверх, спеша удовлетворить свою похоть. А после велит подать кофию. И останется, будет расспрашивать о том, как жила Анна… Ничего нового. Все обыкновенно. Вот только просителей становится день ото дня больше, вот уже и днем Анне слышится привычное: — Дай… Весь остаток вечера Ксюша боролась с желанием позвонить Игнату. Ей ведь надо рассказать ему про Анну, бывшую невестой Стаса. И про Эллочку… и, наверное, вообще хотелось ей с ним поговорить, пусть бы он тоже поделился с ней тем, что знает. Но тут же Ксюша себя останавливала: в конце концов, неприлично навязывать свое общество человеку, если он общения не жаждет. Игнат сам позвонил бы, нуждайся он в Ксюше. А он не звонил. И Хайд, подглядывавший за хозяйкой искоса, тяжко вздохнул: ему непонятны были такие глупости и метания, скорее уж удивило, что вечерняя прогулка оказалась куда короче обыкновенной. Нет, Хайд не был в обиде на Ксюшу, ему просто любопытно. — Я хочу вернуться домой до темноты, — пояснила ему Ксюша. Она сама не могла понять, откуда взялось у нее это престранное желание. Обычно Ксюша темноты не боялась. И вообще, чего ей бояться, если Хайд рядом? Он огромный и жуткий с виду… …а ночью голос подал. Ксюша проснулась оттого, что Хайд запрыгнул на кровать — а делать это ему было строго-настрого запрещено — и стянул с нее одеяло. Ткнувшись холодным носом в ее шею, он заворчал. — Что случилось? — спросонья Ксюша попыталась отмахнуться от него. — Место… Ворчание стало глуше. И Хайд, убравшись с кровати, направился к двери. — Ты что-то съел? На улицу хочешь? Только бы не понос… такой беды с Хайдом не случалось никогда, но — мало ли. Однако признаков беспокойства он не проявлял, просто сидел, смотрел на дверь и ворчал. А потом вдруг голос подал, громко так, что Ксюша даже подпрыгнула: — Ты что?! Не хватало, чтобы соседи опять жаловаться начали, как тогда, когда Хайд только-только появился у нее. Пес поднялся на задние лапы — ростом он был повыше Ксюши, — передними заскреб по железной поверхности двери и зарычал уже во весь голос. — Там кто-то есть? — Ксюше вдруг стало жутко. Она смотрела на дверную ручку: та дергалась, хотя Хайд и не касался ее. Кто-то. Тот, кто знает, что Хайд — интеллигентный пес и не тронет человека. Точнее, думает, что интеллигентный и не тронет, а на самом деле он вполне и порвать способен, когда своих защищает. — Тише, мальчик, — Ксюша положила руку на вздыбленный загривок, отчаянно пытаясь понять, как поступить правильно. Полицию вызвать? Или закричать? Или затаиться… замок ведь уже сменили. И тот, кто стоит по ту сторону двери, вряд ли об этом знает. Тогда надо просто подождать. Он поймет, что не способен проникнуть в квартиру, и уйдет. Ксюша на цыпочках подошла к двери и взглянула в глазок: ничего. Темнота и тишина. Опять на площадке лампочку выкрутили. И завтра тетя Стеша будет причитать, что из-за всякого ворья честным людям никакого житья не стало. — Уходите! — сказала Ксюша громко. — Или я вызову полицию… На миг она показалась себе глупой — вот навоображала… но тут же из-за двери донеслось скрипучее: — Отдай! А то хуже будет. — Вот сейчас как спущу собаку… Хайд выглядел так, что становилось ясно — он морально готов, чтобы его спустили, и даже желает наказать наглеца, посмевшего нарушить границы его территории. — Отдай… «А то хуже будет», Ксюша уже слышала такое. Она опустилась на пол возле двери и, обняв Хайда, зарылась в его душную шерсть. — Ну что ему от меня надо? Хайд не спешил успокаивать хозяйку, он неотрывно глядел на дверь. А когда все-таки присел рядом с ней, Ксюша поняла, что ночной гость убрался. Вот только проблема не исчезла. Что-то подсказывало ей: он вернется. Если не сегодня, то завтра… или послезавтра… и выберет момент, когда Ксюша будет одна. Например, на работу она же Хайда не потащит? Или… Нет, глупости, это — ночной страх, он исчезнет утром. Ксюша повторила это вслух, ничуть себя не убедив. Да и с наступлением рассвета ночной страх не стал слабее. Ксюша маялась, бродила по квартире, и Хайд неотступно следовал за ней, время от времени тычась носом ей в коленку, словно подтверждая, что он рядом и в обиду ее не даст. — Решено, — Ксюша сглотнула. — Ты едешь со мной! В конце концов, она себе самой дороже любых приличий. Хайд — спокойный, и никому он мешать не станет. А если станет… ну, тогда Ксюша опять уволится и поедет в гости к маме. Или к папе. Или к Насте, которая давненько ее в Крым зазывает. Хайд зевнул, обнажив белые здоровые клыки. В офис она приехала первой и, проведя Хайда в кабинет — на пустой и просторной, гулкой стоянке Ксюше показалось, что за ней наблюдают, — велела ему: — Никуда не уходи! Она и сама из кабинета носа не высунет, хотя, конечно, вряд ли ее недоброжелатель посмеет напасть на нее днем и при людях. А людей в офисе было много. Первой появилась Эллочка и, заглянув в приемную, поинтересовалась: — Этого нет? — Нет пока, — Ксюша хотела добавить, что она понятия не имеет, когда «этот» появится, но он сам избавил ее от объяснений. Игнат вошел в приемную, покосился на Хайда, который приветствовал старого знакомца зевком, но ничего не сказал. — Мог бы и поздороваться, — дернула плечом Эллочка и, наклонившись к столу, прошептала: — А мы с Викторией серьезно рекомендуем тете — присмотреться! Бери, пока не прихватили. Ксюша покраснела и пробормотала, что она совсем о таком не думала, даже близко не думала и… Эллочка удалилась, а на селекторе загорелась зеленая лампочка. Вызывают. И наверняка станут ее ругать, говорить, что собаке в офисе не место… — Здравствуй, — Игнат указал на кресло, сам остался на ногах, видимо, помнил, что еще вчера в солидном, роскошном даже кресле, оставшемся от Алексея Петровича, они нашли труп. — И рассказывай. — О чем? Вот неуютный у него взгляд, такой, что Ксюшу сразу тянет признаться во всех своих прегрешениях, включая вылазки на соседский огород, пусть и совершенные ею в далеком детстве. |