Книга Лабиринт Осириса, страница 32 – Пол Сассман

– Какие соображения? – спросила она, когда он закончил рассказ.

Бен-Рой пожал плечами.

– Неумелое ограбление? Псих-одиночка? След мафии? Личная месть? Комбинация всего сказанного? Выбирай что хочешь. Все подходит.

– Ты бы что выбрал?

В эту игру они часто играли в начале расследования. Шалев побуждала его раскрыться и выдвинуть версию. Обычно он охотно соглашался. Но на этот раз в расследовании даже на такой ранней стадии было столько путаницы и противоречий, что он предпочел бы промолчать.

– Ну же, Арие. – Шалев почувствовала его сопротивление. – Давай попытайся.

– Дело связано с журналистикой, – сказал он после паузы, не совсем отвечая на вопрос Леи. – Готов поставить на эту версию. Учитывая, что пропали записные книжки жертвы за последние три месяца, можно сделать вывод, что она поплатилась за то, над чем недавно работала.

– Если только тот, кого мы ищем, не пытался замутить воду, – возразила Шалев. – Сбить со следа.

Бен-Рой признал, что это вполне возможно.

– Что там с ее редактором? – спросила его Лея.

– Все еще не вышел на связь, хотя я оставил четыре сообщения.

– Только четыре? Такое терпение тебе несвойственно.

– А тебе несвойственно варить такой вкусный кофе.

Оба полицейских улыбнулись. Бен-Рой встретил Лею Шалев настороженно, но со временем она ему понравилась. Очень понравилась. И не только потому, что хорошо умела выполнять свою работу. Она оказалась одним из немногих людей в полиции, кого он решался назвать другом.

– Что-нибудь новенькое со вскрытия? – спросил он.

Лея покачала головой.

– Я говорила со Шмеллингом прямо перед твоим приходом. На одежде жертвы найден волос. Его отправили на анализ ДНК. Посмотрим, не будет ли совпадения с чем-то, что имеется в нашей базе данных. Сексуального насилия определенно не было. Оценочное время смерти: от семи до девяти часов вечера, что нам уже известно из записи камер видеонаблюдения. В общем – ничего. Ах да, у нее был геморрой. Самый жуткий из всех, что видел Шмеллинг.

– Прекрасно. Что у экспертов?

Лея вскинула руки, объясняя этим жестом, что эксперты не нашли ничего существенного.

– Соседи?

– Пока сумели опросить только пять квартир. Остальные отсутствовали.

– И?..

Снова поднятые вверх руки.

– Клубок дерьма. Настоящий клубок дерьма.

У Леи Шалев, как у Бен-Роя с его кишечной коликой, тоже был собственный уникальный полицейский лексикон. Она посмотрела на часы, допила кофе и встала.

– Мне пора. Каким бы раздерьмовым ни был наш клубок, домашним хочется есть. – Она начала собирать вещи.

– Дети в порядке? – спросил Бен-Рой, тоже поднимаясь.

– В полном, если не считать, что Дебора со мной не разговаривает. Немного разошлись во мнениях по поводу выбора ее приятеля.

Бен-Рой улыбнулся. Ему это все еще предстояло.

– Бенни?

– С ним все хорошо. Будет выставляться в Эйн-Кареме. Ходит разговор о выставке в США.

Профессия Бенни Шалева была диаметрально противоположной тому, чем занималась его жена. Он был художником, и притом очень успешным. Их брак был из тех немногих, которые устояли против стрессов служащего в полиции супруга. Крепче союза, чем в этой семье, не могло и быть. И Бен-Рой, хотя никогда бы в этом не признался, глядя на них, испытывал легкую зависть и сожаление, что у него получилось не так. Иногда он по-настоящему скучал по Саре. Часто. Большую часть времени.

– Ты сегодня ужинаешь с Сарой? – спросила Шалев, словно прочитав его мысли.

– Она пойдет к своим старикам.

– Хочешь, приходи к нам. Мы всегда тебе рады.

– Спасибо, Лея, но меня уже пригласили.

– Честно?

– Честно.

Они вышли из кабинета и оказались во дворе позади здания полиции. «Шкода-октавия» Леи стояла в дальнем конце рядом с конным манежем. Бен-Рой проводил ее к машине.

– Пусть Намир продолжает заниматься старыми делами и висяками. – Шалев вернулась к разговору о деле. – И еще в дополнение озадачу его армянской темой. А Пинкаса нагружу русскими и угрозами поселенцам Хеврона – не отыщется ли какой-нибудь связи. Он говорит по-русски, и у него, насколько мне известно, есть по крайней мере один информатор из поселенцев.

– А мне что? – спросил Бен-Рой.

Он сказал это с манерными интонациями, подражая голосу Зиски, когда тот задавал такой же вопрос на утреннем совещании. Шалев ответила испепеляющим взглядом.

– Продолжай заниматься Клейнберг. Я хочу знать, о чем она писала, кого разозлила, почему собиралась в Египет и зачем так часто появлялась на территории армянского храма.

Они подошли к машине, и Лея открыла замок.

– Кстати, ты поладил с Зиски?

– Еще как. Собираемся съехаться на следующей неделе.

– Мазл тов [38] . – Она бросила сумку на заднее сиденье, села за руль и захлопнула дверцу. Слева от них во двор, пыхтя, въехал квадроцикл «поларис-рейджер» – единственное транспортное средство, способное легко преодолевать крутые улочки Старого города. Лея подождала, пока он припаркуется, и завела мотор.

– Так ты завтра выходной?

Бен-Рой кивнул.

– Займусь косметическим ремонтом в квартире Сары. Но если хочешь, могу…

– Я хочу, чтобы ты ремонтировал. Правда, если ты будешь это делать так же, как работаешь в полиции, мне страшно подумать, что у тебя получится. Ну, до воскресенья! – Она помахала рукой, включила передачу и медленно поехала к выводящему за территорию полицейского участка проезду. Но на середине двора остановилась и опустила стекло.

Бен-Рой подошел к машине. Лея сидела, уставившись вперед и сложив руки на руле.

– Не могу этого объяснить, Арие. – Ее голос внезапно посерьезнел, стал задумчивым. – Не лежит у меня душа к этому делу. С самого начала.

– Это потому что задушили женщину, да еще посреди храма?

Шалев не улыбнулась.

– Такое ощущение, что все это приведет к чему-то…

– Нехорошему?

Она посмотрела Бен-Рою в глаза.

– Будь осторожен, Арие. Будь осторожен и держи меня в курсе, ладно?

За пять лет совместной работы Лея Шалев никогда с ним так не говорила. И от этого ему стало как-то до странности беспокойно.

– Договорились? – повторила она.

– Конечно, – кивнул Бен-Рой.

Шалев пожелала ему приятной субботы и уехала. Снова начал накрапывать дождь.