Онлайн книга «Легенда о трех мартышках»
|
– Мужики не особо о порядке думают, – усмехнулась баба Вера, – я избушку отмыла, окна протерла, а мебель он на фургоне привез, разом, вместе с посудой и теликом. Но все равно кучу нужного позабыл, дуршлаг, например, и половник. Аня на станцию в магазин ходила, там универмаг хороший, теперь все есть, только денежки отсчитывай, а их Корольковой сынок много давал, видно, любил мать! – И часто Лев сюда приезжал? – Как ее устроил, больше не прикатывал, Аня сама в Москву ездила, она не по возрасту бойкая была, а потом в одночасье умерла, – пригорюнилась баба Вера, – передала мне деньги от сына и преставилась. Не отработала я месяц, за так зарплату огребла. Последнее, что сделала, платье ее отыскала, белье, что она для похорон отложила, и там же, в чемоданчике, деньги лежали, Аня на похороны скопила. Я ими начала распоряжаться, но все квитанции сейчас тебе покажу, список купленного составила, не сомневайся, ни одной копеечки мимо не прошло. Но теперь ты, Сонечка, приехала, и я успокоюсь! А то извелась, как ее родным сообщить? Телефонов у меня ихних нет! Ну чего, будем блины на поминки печь? Давай, Сонечка, становись к плите. Я вздрогнула. – Соня? Баба Вера заморгала. – Чего тебе не нравится? – Дочь Анны звали Софьей? Старушка встала с кровати. – Расстроилась ты сильно, оно и понятно. Матери лишиться тяжело. Приляг, поспи, без тебя блинцов навострю. – Баба Вера, я не имею никакого отношения к Анне Корольковой, – призналась я. Пожилая женщина села на кровать. – Чего-то не пойму, ты не Соня? – Нет, – подтвердила я. – Кто ж тогда? Несколько секунд я колебалась, потом ответила: – Если одинокий человек внезапно умирает, всегда начинается следствие, выясняют причину смерти. Баба Вера заморгала. – Из милиции, что ли? Я кивнула. – Ну и ну, – изумилась пенсионерка, – уж сколько у нас тут народу на тот свет убралось, и никогда власти не беспокоились! Значит, правильно я догадывалась! – О чем? – быстро спросила я. Баба Вера погрозила мне пальцем. – Сама знаешь! – Теряюсь в догадках, – ответила я. – Аня не один год тут провела, – прищурилась бабка, – в деньгах не нуждалась, у нее даже мобильный телефон имелся, и еда на столе всегда была вкусная. Вроде женщина, как все, вышивать любила, сериалы смотрела, про дочку мне рассказывала, какая та хорошая была, пока с мужем не познакомилась, тот водку пьет и жену к алкоголю приучил. Раньше Аня с ними вместе жила, а потом ее сын сюда перевез. И я ей сначала поверила, да только спустя год засомневалась, поняла, обманывает она меня. Прячется Королькова! Значит, чего-то плохое сделала! И ты бы так просто не приехала, ведь верно? – Почему вы решили, что Анна использовала деревню в качестве убежища? – тут же спросила я. Пенсионерка пожала плечами. – Старая я, но не глупая. И сын у бабушки есть, и дочь, но сюда они носа не показывали. Что, так много работают? К матери никак выбраться не могут? Ни в Новый год, ни на Пасху, ни в день рождения? А еще она в Бога не верила, в избе ни одной иконы нет. У всех в домах образа, а у Ани пустые стены. Яички она на Пасху не красила, кулич не пекла и готовый не брала. Вот пост держала, но какой-то странный, по осени от еды отказывалась, не весной. И очень о прошлом говорить не любила: где работала, чем занималась. Я один раз к ней с вопросами пристала, так она рассердилась и сказала: – Вера, не лезь в душу, биография моя невеселая, лишний раз вспоминать не хочется. Вот о дочке часто упоминала, а про сына молчок. Но ведь должно быть наоборот! О матери Лев позаботился, да только, если Аню послушать, получалось, что у нее Соня в любимицах. И Королькова ни к кому в гости не ходила, к себе баб не звала. Только со мной общалась. В прошлом году в райцентре для стариков устроили праздник, начальство концерт организовало, кино, буфет, все бесплатно. В Доме культуры гуляли, а потом еще и подарки дали. Только и разговору у нас было, что об этом мероприятии. Все побежали, принаряженные, а Королькова дома осталась, сказала, у нее грипп, температура высокая, но выглядела она нормально, не чихала, не кашляла. Чего от веселья спряталась? А в Москву ездила! Платок повяжет по брови, очки темные на нос посадит и брюки наденет. Во! Всегда в юбке или платье, а как в город, так в штанах, сверху кофта до колен. Аня маленькая была, худенькая, со спины за девочку могла сойти, а как в мужскую одежду обрядится – сразу толще смотрится. И сколько раз я ей предлагала: – Давай вместе в столицу скатаемся, вдвоем веселее! – ни в какую не соглашалась. В прошлом году, в сентябре, меня окончательно любопытство разобрало. Аня в Москву подалась, а я за ней потопала, в одну электричку села, на вокзале вышла и… потеряла Королькову, ушмыгнула она от меня. А теперь ты с вопросами примчалась. – Вы очень умная женщина, – польстила я старухе. – Не жалуюсь на голову, – кивнула баба Вера. – Скажите, Анна любила рисовать? – Картины? – уточнила пенсионерка. – Пейзажи, натюрморты, может, портреты, – перечислила я. – Нет, соседка вышивала разноцветными нитками, в основном кошек, – пояснила старуха, – ни разу ее с красками не видела. – И последний вопрос, не видели вы у нее шрама? – Где? – уточнила пенсионерка. – На правой руке, ниже локтя, длинная такая отметина, – описала я примету, – это может получиться, если человек загораживается от преступника, вооруженного ножом. Старуха поежилась. – Господи, не дай бог с таким столкнуться! Аня в молодости упала и напоролась на кусок стекла, к врачу не пошла, думала – ерунда. Но рана сразу не заросла, и потом шрам образовался. – Понятно, – протянула я, – теперь все стало ясно. Вы говорили, что у Анны был мобильный? – Ну да, – кивнула баба Вера, – она им не хвасталась, я случайно увидела. – Можно на него посмотреть? Пенсионерка кивнула, встала, подошла к подоконнику, отодвинула тюль и сказала: – А его нет! |