Онлайн книга «Легенда о трех мартышках»
|
– Эй, пацаны, пошли живо на… мамашка приехала, а у ней от вас голова болит. Валите к… да поживее. Че стоишь, беги, уберись на кухне, сука, не знаешь, как мать надо встретить? Аська, гони за картошкой к Ивановым. Ну? Топ-топ, хлоп-хлоп… Из квартиры донесся шум, звон, пение стихло. – Посуду побьют, – всполошилась Соня и ринулась внутрь. Константин поспешил за женой, я без приглашения двинулась за хозяевами, увидела, что на кухне за столом восседает несколько пьяных в дымину мужиков, решила во что бы то ни стало продолжить разговор с хозяйкой, сделала шаг назад и услышала недовольное: – Вау! Поосторожней! Я обернулась и поняла, что это выкрикнула девушка лет двадцати, в отличие от остальных присутствующих она казалась абсолютно трезвой и держала в руках хорошо мне известный учебник французского языка. – Parlez vois francis? – улыбнулась я. – Пытаюсь, – по-русски ответила незнакомка. – Учитесь в институте? – не отставала я. – На вечернем, – уточнила девушка, – днем работаю. – Аська! – заорал из кухни Константин. – Вали за картофлей! – Сам иди, – схамила студентка. Алкоголик, шатаясь из стороны в сторону, вышел в коридор. – Отцу грубить? Ща ремня получишь. Ася скривилась. – Идиот! Ты меня сначала поймай! И ремень папочка давно пропил! Константин рыгнул и удалился. – Вы дочь Попова? – удивилась я. – Мне повезло, – ухмыльнулась Ася. – Равиля Шамсудиновна ваша бабушка? – Нет, она мать Сони, – ответила девушка, – моя родительница жила на этаж выше. У них с отцом было одно хобби, алканавты чертовы. Мамашка до смерти доклюкалась, а папенька здоровее оказался, не берет его водка. Равиля хорошая женщина, я рада, что она отсюда уехала! – Похоже, ваш отец любит тещу, – отметила я. Ася скривила рот. – Ну да! Она каждый месяц дочери денег привозит, по тридцатым числам. Устроилась поварихой. – Кем? – изумилась я. Ася поманила меня пальцем. – Давайте выйдем, у Сони в квартире очень воняет, лучше на лестнице постоим. А вы кто? – Из собеса, – ответила я, следуя за девушкой, – соседи бумагу прислали: «Старшую Ахметшину никто давно не видел, семья каждый день гуляет, куда подевалась Равиля? Явно с ней что-то нехорошее случилось!» Ася села на подоконник. – Раньше папа с Равилей дрался, он совсем дурак, весь ум пропил. Бабка терпела, терпела и сбежала, полгода от нее ни слуху ни духу не было. Соня все канючила: «Мама жадная, ей пенсию на книжку переводят, никак мне деньги не снять, с голоду подохнем». А потом Равиля приехала, денег привезла и объявила: «Жить с вами не хочу, нанялась кухаркой в богатый особняк, имею теперь комнату в Подмосковье, живу на свежем воздухе, в тишине и покое, ем досыта, по вечерам спокойно вышиваю. Не ищите меня и не волнуйтесь». А Соня с отцом и не беспокоились о старухе, их только ее пенсия волновала. Вот так! Ася замолчала, я продолжала смотреть на девушку, та неожиданно разозлилась: – Неужели первый раз человека, подобного моему папашке, встречаете? Еще скажите, что никогда о брошенных старухах не слышали! Равиля всю жизнь на кондитерской фабрике пахала, у нее рабочего стажа столько, сколько я не прожила, и что? Ушла с предприятия, и ее забыли! По вашим бумажкам небось бабушка семейной считается, да только жилось ей хуже, чем одинокой. Хорошо это в старости у плиты прыгать? Кстати, я знаю, кто вам в собес бумагу накатал! Ксения Петровна из двенадцатой квартиры! Она с Равилей дружила! Вы к ней загляните, небось у нее адрес бабушки есть! Хотите, отведу? Ксения Петровна побоится чужому человеку дверь открыть! – Спасибо, – сказала я, – буду очень благодарна. Услышав про письмо в собес, Ксения Петровна замахала руками: – Ничего такого я не строчила! Знаю, где Равиля, она отлично устроена, иногда мне звонит, правда не чаще раза в месяц, телефон хозяин поварихе для служебных нужд дал, он очень внимательно счета проверяет. – Подскажите адресок, – я прикинулась равнодушной чиновницей, – надо отчитаться о проделанной работе, сообщить, что Ахметшина не живет по месту прописки, но с ней полный порядок. – Павлово, – соврала Ксения Петровна. – Ой, спасибо, – поблагодарила я, – телефончик не сообщите? – Чей? – изобразила дуру старушка. – Равили Шамсудиновны, – терпеливо пояснила я. – Не знаю его, Ахметшиной звонить нельзя, – заморгала Ксения Петровна, – барин ее уволить может! Мне надоел этот спектакль. – Равиля умерла! Ксения Петровна вздрогнула. – Что? – Ахметшина скончалась, – повторила я, – и она не работала кухаркой, последние годы жила в деревеньке, название которой ни забыть, ни перепутать невозможно: Дураково-Бабкино. Вы мне соврали, но среди потока лжи была малая толика правды: Равиля, похоже, была счастлива, ее жизнь наконец-то стала спокойной и сытной! Ксения Петровна прижала ладони к щекам. – Боже! – Вы знаете, кто отвез Ахметшину в Подмосковье? – прямо спросила я. – Это государственная тайна, – пролепетала бабуля, – дело особой важности. – Мужчину звали Лев? Ксения Петровна будто стала ниже ростом. – Бородатый, усатый, смуглый, похож на цыгана? – не успокаивалась я. Старуха помотала головой. – Нет! – И как же он выглядел? – насторожилась я. – Я его никогда не видела, – прошептала Ксения Петровна, – а она правда умерла? – Да, – коротко ответила я. – И ее похоронят под чужим именем? – Как Анну Королькову? |