Книга Розы для Молли, страница 29 – Кейт Хьюит

— Нет, такой, — возразил Джейкоб. — Мне почти всегда удается себя контролировать, но в глубине души я такой же.

— Не верю, — отрезала она.

— Ты хотела знать правду? Вот правда.

— Это и есть твоя ужасная тайна?

— Есть еще кое-что.

— Рассказывай.

— Что ты хочешь знать? — выкрикнул он. — Привести тебе примеры? Перечислить, сколько раз я…

— Да, — ответила Молли. — Когда ты был таким, как отец, Джейкоб? Когда взял на себя заботу о семье? Когда спас Аннабеллу?

— Спас? — повторил он, усмехнувшись. — Я поднял на нее руку. — От удивления она открыла рот, и Джейкоб кивнул. — Да, поднял руку. Я едва сдержался, чтобы не ударить ее точь-в-точь как отец. И она это видела. И испугалась. — Он вздрогнул. — Это было после… после всего. Сестра пришла ко мне со слезами на глазах, потому что ей надо было с кем-нибудь поговорить. Она была очень одинокой и очень юной.

— Ты тоже, — вставила Молли. — Тебе было только восемнадцать лет.

— Я был достаточно взрослым, чтобы держать себя в руках.

— Ты взял себя в руки.

— В тот раз — да. Но я знал, что это может в любой момент повториться. — Молли почувствовала, как страх начинает проникать ей в сердце. Джейкоб понял, в чем дело. — Ты и сама боишься меня.

— Не боюсь, — горячо возразила Молли, — несмотря на твой рассказ.

— Ну хорошо. — Он перешел на шепот. — Вот полная правда, Молли. В ту ночь, когда умер мой отец, я был на вечеринке. Я любил вечеринки. Это стало разрядкой для меня — уходить из дома и напиваться.

— Это вряд ли может меня шокировать, Джейкоб.

— Дело не в этом, — отмахнулся он, — а в том, что произошло потом.

— Уильям бил Аннабеллу плетью, — сказала Молли. — Она сама говорила мне. А Натаниель и Себастьян пытались остановить его.

— И не смогли, — подхватил Джейкоб. — Они были слишком малы. Братья плакали, но Аннабелла молчала. Она лежала на полу, вся в крови. Я решил, что она мертва. — Молли зажмурилась. Страшно представить себе эту сцену, а Джейкоб жил с этим почти двадцать лет. — В тот момент, — продолжал он отчужденно, — я разозлился так, как не злился никогда в жизни. Как будто красный туман застлал мне глаза и сердце. Я поднял руку на отца.

— Чтобы спасти сестру, — быстро вставила Молли. — Ты поступил правильно, Джейкоб. Это была самооборона.

— Ты уверена? — спросил он спокойно. — Ведь у меня был выбор. Я мог отнять у отца плеть, повалить его на пол, унести Аннабеллу…

— Возможно, но ты вряд ли был способен подумать об этом. Ты действовал под влиянием момента.

— Именно. Влияние момента. В тот момент я хотел ударить отца. И ударил. — Джейкоб говорил с отвращением к себе. — Я был так зол, так зол…

— Это другое, Джейкоб, — настаивала Молли, чуть не плача.

— Почему другое? Тогда я увидел, каков я на самом деле. Человек, которым владеет злоба, которым правят самые низменные инстинкты…

— Ты защищал сестру.

— Я ударил отца изо всех сил, Молли. Изо всех сил. Со всей яростью. Отомстил ему за издевательства, и когда он упал, мне стало хорошо.

— Это естественно, — заметила она. — Уильям много лет издевался над тобой, твоими братьями и сестрой. — Она снова рассердилась. — Почему ты судишь о себе по одному этому случаю? А как насчет того, что ты заботился о семье?

— Я часто вижу сон, — тихо сказал Джейкоб. — Я наношу удар отцу и — ты же слышала, Молли, в ту ночь, когда мы были вместе, — смеюсь.

— Это только сон, Джейкоб, — твердо проговорила она. — Сны искажают реальность.

— Я испугал тебя, верно? — спросил Джейкоб, глядя на нее несчастными глазами. — Я и сам испугался. Не могу избавиться от злобы. Я испытываю ее, когда вижу этот сон. Вот каков я на самом деле.

Молли пристально смотрела на него. Возможно, он смеется во сне, но сейчас слеза течет по его щеке. Она стерла слезу пальцем, заставила Джейкоба посмотреть ей в глаза.

— Знаешь, что я вижу, глядя на тебя? Я вижу человека, который пожертвовал всем, даже собственным счастьем, чтобы защитить сестру. Человека, который много раз проявлял огромную любовь к своей семье, у которого в душе столько тепла и нежности, что он готов на все, лишь бы не обидеть тех, кого любит. — Молли встала на цыпочки, так что ее губы оказались на расстоянии вдоха от его губ. — Я вижу человека, которого люблю.

А потом она поцеловала Джейкоба.

Поцелуй, начавшийся как целительный бальзам, стал голодным и нетерпеливым. Джейкоб обхватил ладонями ее лицо, и желание, изгоняя печаль и обиды, разлилось по телу Молли.

Джейкоб прервал поцелуй. Его руки сорвали с Молли одежду так, что пуговицы разлетелись по комнате. А она трудилась над его галстуком, поясом, носками…

Он вошел в нее одним движением и наполнил до самой глубины, а Молли прижимала его к себе, стремясь слиться с ним воедино.

— Я люблю тебя, — прошептала она, и Джейкоб всхлипнул. Его глаза еще были полны муки, которую Молли жаждала прогнать. — Я люблю тебя.

Больше не было слов. Только страсть, разгоравшаяся все сильнее. А потом наступила развязка, и Джейкоб, вскрикнув, припал к ее плечу.

Он откатился почти сразу, закрыв лицо руками.

— Джейкоб…

Он покачал головой:

— Ты должна уйти.

— Нет. — Молли обняла его. — Я не уйду, Джейкоб, ни сейчас, ни когда-либо. Я люблю тебя, ты любишь меня. Вместе мы все одолеем.

Он покачал головой, едва заметно, однако женщина ощутила это движение всем своим существом. Она крепче обняла его.

— Посмотри на меня, Джейкоб. Посмотри. Я люблю тебя, — повторила Молли. — И ты мне нужен. Не бросай меня. Не думай, что, оставив меня, ты поступишь правильно и благородно. Останься и этим докажи, что любишь меня.

Джейкоб очень осторожно отвел непослушную прядь с ее лица.

— Я боюсь причинить тебе боль, Молли, — прошептал он. — Боюсь этого больше всего на свете.

По ее щеке скатилась слеза.

— Ты много лучше, чем считаешь, — сказала она. — Гораздо лучше. Ты хороший человек.

Джейкоб улыбнулся, очень слабо, однако от этой улыбки ей захотелось петь, а может быть, плакать от счастья.

— Пока ты так думаешь…

— Именно так я думаю, Джейкоб. Ты достоин поддержки, достоин любви. И я люблю тебя.

— И я люблю тебя, — хрипло проговорил он и прижал Молли к себе.

Они долго лежали рядом, молча, отдаваясь новому чувству — чувству умиротворения.

Но воспоминания еще не исчезли. Так же, как и вина, боль и отчаяние.

«Пока ты так думаешь».