Книга Клетчатая зебра, страница 76 – Дарья Донцова

– Вот оно что! То-то он мне сегодня в пять утра звякнул, наверное, время перепутал. Слушаю внимательно. Берите кофеек.

Я протянула руку к жестяной банке. Терпеть не могу растворимые напитки, но мне надо подружиться с Борисом.

– Я очень хорошо знаю, что коллеги Александра Михайловича зовут меня постоянно действующим несчастьем Дегтярева, сокращенно ПДН.

Григорьев не удержал ухмылку, а я продолжала:

– Также я осведомлена о том, что начальник Овсянкина, упрекая подчиненных, произносит замечательную фразу: «Это не нормальный сотрудник, а какая-то Дарья Васильева». С одной стороны, приятно стать частью местных легенд и мифов, с другой – я понимаю: вы считаете меня дурой. Но я не один раз распутывала сложные дела, обладаю интуицией, сообразительностью, умением мыслить логически, способна выловить в потоке пустой болтовни крупинку драгоценной информации.

Борис наполнил чашки кипятком и отбросил вежливое «вы».

– Не обращай внимания на завистников. Народ понимает, как повезло Дегтяреву, он живет за тобой, как за каменной стеной. Далеко не у всех так удачно в семье, вы вместе много лет, ты родила ему двух замечательных детей и постоянно помогаешь супругу.

– Странно, почему никто ни разу не упомянул, что я родила полковнику еще и мопса Хуча? – вздохнула я. – Устала повторять: мы с Александром Михайловичем просто друзья.

– Все, все, хорошо, – закивал Григорьев, – не хотел тебя обидеть. Знаешь, я тоже завидую Дегтяреву. От меня жена удрапала десять лет назад.

– Давай о деле, – остановила я Бориса. – Можно положу на стол схему?

В кабинете у Григорьева я просидела почти весь рабочий день, налилась до макушки мерзким растворимым кофе, но, несмотря на разного рода сложности, вдвоем мы сумели составить отличный план.

А около пяти часов вечера я позвонила в дверь квартиры на улице Протопопова.

– Кто там? – спросил из-за двери мужчина.

– Дарья Васильева, близкая подруга Веры Савельевой, – громко представилась я.

Послышался противный скрип, дверь открылась, и я увидела довольно высокую худую женщину с коротко остриженными волосами.

– Кто? – с настороженностью повторила она.

– Дарья Васильева, – спокойно ответила я, испытывая огромное желание почесать живот.

– Мы знакомы? – прищурилась хозяйка.

– Только заочно, – улыбнулась я. – Вы Жанна Носова, гражданская жена Анкибу Николаевича Родионова. А я – извините, придется повторить – лучшая подруга Веры Савельевой.

– Ошибка вышла, – басом перебила меня Жанна, – вы перепутали адрес.

– Это вряд ли, – не сдалась я. – Его уточняли по мобильному номеру, тому самому, который вы оставили Яне, медсестре, ухаживающей за Кимом Ефимовичем. Аник не знает, что вы посещаете деда, так?

Носова продолжала щуриться, но молча, я кивнула и понеслась дальше:

– Было большой ошибкой ездить в «Солнечный парк», но вы сострадательный человек, борец за правду и справедливость. Однако не лучше ли нам побеседовать в квартире? Некоторые соседи крайне любопытны. Дверь напротив имеет «глазок», с той стороны сейчас, вероятно, уже наблюдает за нами старушка. Конечно, легко залепить отверстие жвачкой, но, согласитесь, это не очень красивая затея.

Жанна поманила меня рукой и захлопнула дверь.

– Насчет соседки вы угадали. Она у нас такая, что ЦРУ отдыхает. Про остальное не понимаю. Анкибу? Это что? Идите на кухню!

После того как мы устроились за столом, я осторожно поскребла пальцем живот и уставилась на Носову.

– Что смотрите? – занервничала Жанна. – Объясните!

– Аник ошибся, – тихо сказала я, – Вера ни при чем. Вы решили наказать не того человека.

– Бред! – пожала плечами Жанна. – Несете какую-то чушь.

– Почему же тогда вы впустили меня в квартиру? – спросила я. – Отчего не захлопнули перед носом сумасшедшей гостьи дверь? Глупо отпираться от знакомства с Аником, вас опознают и Яна, и администратор «Солнечного парка».

– Ну предположим, мы жили с Аником, – скривилась Жанна. – Это запрещено? Оба давно справили совершеннолетие! Хотели проверить свои чувства, потом разбежались.

– Всякое случается, – кивнула я. – Извините, можно зайти у вас в туалет? Нет сил терпеть.

– Ладно, – согласилась Жанна, – третья дверь по коридору.

Я быстро забежала в санузел, не нашла там ничего, кроме унитаза, ершика, держателя для туалетной бумаги, спустила воду и ринулась в ванную. На кухню я вернулась, держа руки за спиной. Жанна, внешне спокойная, сидела на прежнем месте.

– Объясните причину, по которой вы сюда заявились! – потребовала она.

– Могу даже показать, – ответила я и положила перед хозяйкой рыжий парик и бороду. – Вот, знакомьтесь, колдун Ким Ефимович, пообещавший Вере Савельевой оживить ее давно погибшего сына Сережу. Очень опасно хранить такие улики в ванной. Хотя вы же не ждали незваных гостей! Жанна, поймите, вы фатально ошиблись. Вера Савельева-Астахова никогда не убивала Анечку Родионову.

Хозяйка уставилась на парик.

– Но… как… он же…

Я села на стул.

– Жанна, вы попали в скверную историю. Я читала вашу биографию и знаю, что за плечами у вас постоянные увольнения с работы. Вы окончили театральное училище, но так и не смогли удержаться ни в одном коллективе. Отчасти виной тому ваш необычный голос. Но основную роль сыграл характер, вы неутомимый борец за правду, обладаете обостренным чувством справедливости. Карьера могла сложиться более удачно, вам предложили роль в телесериале, но режиссер живо «убил» второстепенную героиню. Сейчас вы преподаете в частном центре, ведете театральный кружок.

– Тот режиссер спал с девицей, которая играла главную женскую роль, – не выдержала Жанна. – У мамзели не было ни таланта, ни образования, лишь умение раздвигать ноги. А еще там творился беспредел со счетами. Прикажете молчать о безобразиях?

Я вздернула подбородок.

– Наверное, да. Основная масса людей так и поступает.