Книга Бабочка в гипсе, страница 12 – Дарья Донцова

– Умница! Мы с Павлухой пару раз вместе работали.

– Он мне жизнь спас, – торжественно объявил Гладков.

– Да ладно, – отмахнулся Максим, – каждый поступил бы так же!

Паша встряхнулся, словно промокшая собака, и сменил тон:

– Что случилось?

Я самым подробным образом изложила ход событий. Пока Павел меня слушал, его люди оттеснили толпу в сторону одного из домов и начали осмотр места происшествия.

– Никакого трупа здесь не было, мобильного в булочной не оставляли, – завершила я свой монолог. – Звонивший нас обманул. Наверное, это хулиган, задумавший поиздеваться над Валентиной.

Гладков вынул сигареты:

– Любители розыгрышей не стреляют объектам своих шуток в голову. Очевидно, Рублеву специально сюда выманили.

Иногда я, не подумав, задаю удивительно глупые вопросы. Вот сейчас, например:

– Зачем зазывать Валю на улицу Фастова?

Павел чиркнул зажигалкой:

– Чтобы убить. Поэтому киллер соврал сначала про труп, затем про некую Зину и мобильный, зная, что Валентина на эту удочку клюнет.

Максим громко чихнул и выдвинул свою версию:

– У Валентины была опасная профессия. Многие мечтают отомстить прокурору. Осужденные больше всего не любят представителей обвинения. Даже судьи, которые выносят им приговор, на втором месте в списке их врагов.

– Ну и холод, – пожаловался Гладков, – я весь промерз.

– Мороза-то нет, – возразила я.

– Зато сыро и ветрено, – встал на сторону приятеля Макс. – Уж лучше минусовая температура, чем промозглость.

Я кивнула в сторону лавчонки Изотовой:

– Можно заглянуть в пекарню, выпить кофе и слопать по плюшке.

– Гениальная идея, – обрадовался Паша и крикнул одному из парней в резиновых перчатках: – Миша, мы в булочную пойдем!

Булочки с вареньем у Тамары Федоровны оказались теплыми, но какими-то неправильными.

– Раньше слопаешь одну калорийку [3] и весь день сыт, – вздохнул Гладков, отправляя в рот четвертую завитушку с изюмом. – А эти как из воздуха, вроде большие, но начнешь жевать – и глотать нечего.

– Зато кофе горячий, и дождь не капает, – постаралась я найти что-то хорошее в ситуации.

Паша отодвинул пустую тарелку:

– Сделаем предварительные прикидки. Филипп Медведев был осужден и сейчас кукует на зоне. Кто может мстить прокурору, работавшему на процессе?

– Родственник преступника, – тут же ответила я.

– Плохо представляю себе мать-старушку со снайперской винтовкой, – подал голос Макс, – и по статистике, все городские стрелки – мужчины, ни одной бабы среди них нет.

Но я не спешила признавать, что не права.

– Все равно нужно проверить семью Медведева.

– Возможно, это подражатель, – выдвинул другую версию Гладков.

– Пресса не печатала материалов про снайпера, – напомнила я. – Откуда подражатель мог узнать о преступлениях?

Максим снял куртку и повесил ее на спинку стула.

– Масса вариантов. Например, он близкий друг стрелка.

– Значит, возвращаемся к моей идее про семью и приятелей, – обрадовалась я, – или кто-то из причастных к следствию все же проговорился. Надо проверить всех сотрудников, так или иначе соприкасавшихся с этим делом.

Павел подобрал с тарелочки крошки.

– Еще есть работники прокуратуры, суда, следственного изолятора, адвокат, конвойные, сокамерники. Только начни перечислять тех, кто знал о Медведеве, и враз пара сотен людей наберется: он был в пересыльной тюрьме, ехал в «столыпине» [4], какое-то время провел в карантине, потом очутился в камере. Сколько народу, несмотря на особые условия содержания, встретил Медведев и с кем откровенничал?

– Есть еще одно предположение, – протянула я. – Вдруг он не врал!

– Кто? – удивился Паша.

– Медведев, – уточнила я. – Он ведь не сознался в преступлениях, утверждал, что случайно нашел винтовку и попросту ее украл. А патроны отправился покупать, чтобы пострелять.

Гладков вынул сигареты, покосился на Тамару Федоровну и сунул пачку назад в карман.

– Ага, ловко выходит. Оружие спер, изба, где его нашел, очень вовремя сгорела. Слышали это, и не раз. Могу процитировать тебе вчерашнее заявление одного находчивого мальчика, которое он сделал дознавателю: «Я сидел дома, читал поэму Пушкина, и тут, без моего согласия, открыв входную дверь, ко мне ворвалась девушка, поскользнулась, упала, разбила принесенную с собой бутылку пива, угодила животом на случайно получившуюся «розочку», начала истекать кровью, поднялась, пошатнулась, вновь шлепнулась на стекло и так несколько раз подряд. Жертва мне не знакома, я ее и пальцем не тронул, так увлекся «Евгением Онегиным», что не слышал шума и ничего не видел».

Максим засмеялся, но я даже не улыбнулась.

– По делу одного серийного педофила расстреляли невиновного человека. Все улики были против него, никто не сомневался, что убийца детей пойман, но арестованный упорно твердил: «Я никого не трогал». Вот только ему никто не поверил, и беднягу лишили жизни [5]. Ошибка следствия привела к трагедии и позволила настоящему преступнику продолжать мучить малышей. Вероятно, Филиппа подставили.

– Как? – резко перебил меня Павел.

– Элементарно. Он действительно случайно вошел в избу и взял или, если хотите, украл винтовку. А преступник видел, как Медведев ее уносил, поскольку тоже находился в заброшенной деревне.