Книга Бабочка в гипсе, страница 17 – Дарья Донцова

– Говорил нам в шестом классе физик по кличке Гризли: «Недоумки, зазубрите правила, они вам, дебилам, в жизни понадобятся, если, конечно, вы доживете до окончания школы». А я его не слушал. Только теперь сообразил: Гризли-то нас по-отечески наставлял, вкладывал в головы бурсаков [6] знания. Жаль, что у тебя, Лампудель, подобного учителя не было. Тогда бы ты знала, что Архимед изрек: «На всякое тело, погруженное в жидкость, действует выталкивающая сила, направленная вверх и равная вытесненной им жидкости». Поясняю для непонятливых. Если, надев спасательный жилет, ты запрыгнешь в ванну, налитую до краев ключевой водицею, то мы, собрав с пола выплеснувшуюся воду, узнаем, сколько ты весишь. Но, пока будем производить подсчеты, Лампа мирно утонет. Сообщаю теперь правило Вульфа, то есть мое личное наблюдение: организм, закутанный в брезент, нашпигованный броней, утонет за столько секунд, сколько в нем килограммов. Или утопает, извини, не уверен, что правильно изменил глагол. Важен эффект, а не грамматика. Мораль: не совершай заплыв в обмундировании ОМОНа, кирдык наступит быстро.

– Кто есть таков кирдык? – заинтересовался Томас. – Национальный житель страны другой из состава России?

– Кирдык обитает в государстве Кирдыкстан, – не моргнув глазом ответил Макс.

– Загадочен язык русаков, – пригорюнился Томас, беззастенчиво наблюдая, как я вылезаю из мокрой футболки. – Вчерашним днем, надеясь поланчевать, ноги принесли меня к трамваю, где продать голодающим шаурму. Задумал купить пять штук, хотев угостить Нина, баба Нила и детей, рожденных от них всех. Встав в угол, не поняв, как спросить: дайте пять шаурма? Пять шаурмов? Пять шаурменей? Пять шаурм?

– Не думай о падежах, – посоветовал Макс, – тебя поймут, просто пропой: «Раз, два, три, четыре, пять, хочу шаурму опять».

– О! Спасибо! – обрадовался Томас.

Я закуталась в Нинин халат и запоздало обиделась:

– Не садилась я в ванну, случайно упала!

– Где-то здесь ты прячешь бутылку с водкой? – ухмыльнулся Макс. – Хлебнула из горлышка и не удержалась на ногах?

– Испугалась того, кто сидел под раковиной, – после колебания ответила я, – и потеряла равновесие.

– Да ну? – вскинул брови приятель. – Там отдыхал зеленый человечек? Чертик? Или торчала черная-черная-черная рука?

– Там мохнатый клубок ворочался, – вздохнула я. – Довольно большой, размером с кошку. Уши, хвост, глаза, усы.

Макс нежно обнял меня:

– Пойдем, заинька, тебе надо баиньки. Если кто-то выглядит, как кошка, имеет хвост и уши, как у кошки, мяукает, как кошка, то это стопроцентно кошка.

Я попыталась поспорить:

– Не совсем верное утверждение.

– Хорошо, хорошо, – закивал Макс, – согласен, все, как у кошки, а по сути, слон.

Продолжая нести чушь, он довел меня до кровати, взбил подушки, перетряс одеяло. Пока я раздевалась и укладывалась, он сгонял на кухню, принес мне шоколадку, чашку чая и сунул в руки книгу.

– Новая Полякова! – обрадовалась я. – Макс, ты такой внимательный! Купил мне детектив! Спасибо!

Вульф пошел к двери во вторую комнату:

– Знаешь, я подумал: если у Лампы будет книга, она не станет ко мне приставать ни с вопросами, ни с сексом. Увлечется сюжетом, а я спокойно отдохну. В конечном итоге криминальный роман я приобрел для себя.

Умиление враз покинуло меня, еще бы секунда, и я запустила бы в Макса томиком, но он весьма вовремя шмыгнул во вторую комнату. Я начала читать. Вокруг установилась полнейшая тишина: Томас не шумел, со стороны комнат Нины Силаевой тоже не доносилось звуков, меня постепенно захватил сюжет, спать расхотелось. Вдруг из дальнего угла, где возвышался апофеоз советской электронной промышленности – телевизор «Рубин» на паучьих ножках, послышалось тихое шуршание, потом легкий стук коготков.

Муля, вальяжно раскинувшаяся в кресле, подняла голову и недовольно заворчала. Остальные собаки не обращали внимания на звук. Мопсы крайне дружелюбны: любых живых существ, включая грызунов, они считают друзьями. Мыши могут спокойно кататься верхом на Аде, Капе и Фене. Для Рейчел полевки – не стоящая внимания добыча, ради такой мелочи она даже глазом не моргнет, а Рамик, несмотря на тяжелое дворовое детство, крайне брезглив. Я же, в отличие от большинства женщин, не теряю головы, услышав тихое попискивание. Одна Мульяна у нас начинает нервничать, когда в дом являются непрошеные гости. Муля совсем не злая, просто ей мешают посторонние звуки.

– Эй, мышки, немедленно уходите! – скомандовала я, не отрывая глаз от страницы. – Вчера вам повезло, схомячили шоколадку, беззаботно оставленную мною на тумбочке, но сегодня ничего вкусного и в помине нет! Брысь!

В ответ раздалось бодрое чиханье. Я лениво переместила взор и увидела кошку серо-черно-коричневого цвета, со здоровенной мордой. Изо рта ее торчали два длинных клыка, у нее были круглые уши, чуть раскосые черные глаза, вытянутый, на конце обрубленный нос и крохотные передние лапки. Чудо-юдо сидело столбиком, лапки оно сложило на груди.

– Мама, – прошептала я, – ты кто?

Неизвестный зверек приподнял верхнюю губу и свистнул. Мопсы вскочили, Рейчел завыла, Рамик залаял во всю мощь.

– Что случилось? – спросил Макс, входя в мою комнату.

Я ткнула пальцем в сторону стола:

– Сидит.

– Кто? – деловито осведомился приятель.

– Там, – прошептала я, – гибрид кошки и хомяка!

Максим отобрал у меня книгу:

– Не верь писателям, они вруны, таких существ в природе не бывает! Вот уж не ожидал от Поляковой ничего подобного. Обычно у нее добротные детективы, а не ерунда.

Дверь в коридор распахнулась, вошла Нина Силаева.

– Кто кричал? – спросила она.

– Лампа увидела некое чудо-юдо, – без тени улыбки заявил Макс.

Силаева попятилась:

– Кого?

Я схватила халат:

– На столе сидел то ли скунс, то ли хомяк, не знаю, как его назвать. В общем, жуть.

– Если ты слопала на ночь комки, которые испекла баба Нила, то неудивительно, что тебе ужасы мерещятся, – заметила Нина. – Желудок расперло, оттого и кошмары.