Книга Бабочка в гипсе, страница 76 – Дарья Донцова

Гладков ткнул пальцем в кнопку DVD-плеера, стоявшего на столе. Появилось знакомое лицо, которое на этот раз утратило выражение превосходства над окружающими. «Часы потерял, где – не помню, может, ремешок расстегнулся?» – раздалось из динамика. «Но вас неоднократно видели с этими часами, – сказал за кадром мужской голос, – мы можем доказать, что они принадлежат вам». – «Недавно их посеял, – занервничал Лев, – я же не отрицаю, что они мои».

На пленке оказалась полная запись допроса:

«– Предположения, где их оставили, имеются?

– Баня, фитнес-клуб, массаж, – начал загибать пальцы Райкин. – У нас новая прислуга, может, она украла, отдала своему любовнику, а тот продал убийце?

– То есть вы не помните?

– Конечно, нет! – возмутился Райкин.

– Вы не удивились, что часы отсутствуют? – не успокаивался следователь.

– Не сразу заметил, – забубнил Лев Георгиевич, – у меня их больше десяти штук, постоянно их меняю».

Паша нажал на пульт, картинка замерла.

– Здорово, да? Могу дать послушать про царапину.

– Валяй, – обрадовался Макс.

Гладков снова воспользовался пультом, чуть перемотал запись и велел:

– Слушайте. Это забавно.

«– Не знаю я никакую Подольскую, – без агрессии и высокомерия, а чуть ли не со слезами на глазах говорил Лев Георгиевич, – я счастливо женат на Инне Ивановне.

– Под одним ногтем убитой нашли кусочек вашей кожи, – выложил главный аргумент следователь. – Вы-то должны осознавать, что означает такая улика.

– Понятия не имею, как он там очутился, – взвыл Лев.

– Откуда у вас царапина на запястье?

– Эта? Случайно оцарапался.

– Конечно, не помните где?

– Наоборот, могу точно указать место! – обрадовался Лев Георгиевич. – Я выдвинул ящик письменного стола и напоролся на гвоздь.

– Хорошая попытка, – одобрил допрашивающий».

Гладков остановил запись.

– Тупой, еще тупее.

– Вы осматривали его кабинет? – оживилась я. – Нашли гвоздь в столе?

– Нет там ничего, – вздохнул Паша.

– А можно мне поглядеть? – заныла я.

– Зачем? – пожал плечами Гладков. – Он…

Я не дала приятелю договорить:

– Две непонятки. Первая. Если Лев Георгиевич – второй участник «игры», то он отлично знает правила. Филиппа посадили, и ход «Игорь Савиных, пятая жертва» остался не побит. Игорь Львович заведовал отделом в фирме, успешно делал карьеру, ему было тридцать лет. Типичный «валет». Его следовало крыть «дамой». Но Подольская, несмотря ни на что, не тянет на эту карту, она всего-то домохозяйка, правда, вдова богатого мужа, что и возвело ее в разряд «десяток».

– Спорно, – возразил Павел, – я бы оценил тетку дороже.

– Ладно, – согласилась я, – пусть она «дама», бубновая. Маргарита – яркая блондинка. А Савиных брюнет, он пиковой масти. С какой стати бубны бьют пики? Козыри у них были черви. Имей Подольская рыжие кудри, я бы молчала. Жаль, что мысль о цвете волос пришла мне в голову слишком поздно, когда парни оттащили Ковригина в комнату отдыха и стали удивляться отсутствию у него седины. Значит, тот, кто пристрелил Маргариту, ничего не знал о карточной баталии. Газета «Сплетник» и прочие сейчас радостно обсасывают тему снайпера, но нигде в публикациях нет ни слова о «подкидном дураке». Пресса не в курсе. А тот, кто пытался представить смерть Подольской как очередное преступление снайпера, тоже не имел понятия об игре в «дурака». Если Лев убил Маргариту – он не наш снайпер. Если Райкин снайпер – он не лишал бы жизни Подольскую. Так мне кажется.

Павел вытащил из стола бумагу:

– Читай. Это найдено в бумагах Льва Георгиевича.

Я схватила листок. «Милый, ты не можешь меня бросить после стольких лет. Чем она лучше меня? Красивее? Но так, как я, тебя никто любить не будет. Заводя с тобой роман, я не думала, что он превратится в крепкое чувство, но сейчас любовь захватила меня с головой. Думала, ты отвечаешь мне взаимностью, наши встречи раз от раза становились все жарче. После смерти мужа я думала, что время прятаться прошло. Но ты решил иначе. Милый, я хочу быть с тобой. Мой журавлик, я тебя никому не отдам. Если ты не вернешься ко мне, я расскажу всем о нашей любви. Твоя мышка, хотя теперь скрываться уже не надо, поэтому подписываюсь прямо – Маргарита Подольская».

– Упс! – не сдержался Макс, нагло читавший письмо из-за моего плеча. – Вот вам и мотив. Ритуля – любовница нашего Левушки! Ай, хитрый подлец! Маргарита могла разрушить счастье парниши. Дело проще некуда. Мужик имеет богатую жену и любовницу, вторая наглеет, и ее приходится убить. Банально, как яичница на завтрак. Левушка боится потерять бабло супруги. Спит и видит, как избавиться от Риты, и тут снайпер! Нина не убивала Подольскую, это сделал Левчик, подделываясь под нее. А затем, думаю, он пришил и Силаеву, чтобы все концы утопить.

– Тогда он не второй снайпер, – мрачно повторила я. – И как Лев нашел Нину?

Гладков тяжело вздохнул.

– Есть еще нестыковки, – зачастила я.

– У меня от тебя голова заболела, – пожаловался Паша, – мухи черные перед глазами скачут. Уймись.

– Это что! Она способна довести человека до состояния, когда начинаешь видеть розовых слонов с синими ушами, – обнадежил его Макс. – Настырная, въедливая, не девушка, а бультерьер.

– Слишком много улик, – уперлась я, – и вдобавок еще письмо от Риты. Почему он его хранил? Следовало выбросить послание, сжечь, разорвать, съесть! Такие документы не берегут.

– Он дурак, – пожал плечами Гладков.

Но я не удовлетворилась этим ответом:

– Вспомним про эпителий под ногтями и пуговицу. Маргарита убита выстрелом издалека?

– Да, – подтвердил Пашка.

– Не в упор? – уточнила я.

– Нет, – помотал головой Гладков.

– Интересно выходит, – хмыкнула я. – Сначала Лев Георгиевич дерется с жертвой, она его царапает, откусывает пуговицу, потом начальник управления отбегает подальше и стреляет?

Павел и Макс переглянулись.