Онлайн книга «Мефодий Буслаев. Ожерелье дриады»
|
Арей, которого отчитывали в присутствии посторонних, налился сизой кровью. Мамзелькина выразительно посмотрела на него. – Я тоже всягда мячтала стать пядагогом! – сказала она. – Поехали! Живо за руль – и вперед! – рявкнул Арей. Лучше б он этого не делал. – Да хоть оборитесь! Не поеду! – хладнокровно отказалась Варвара. Плаховна восторженно хихикнула. Мечник опешил. – Как не поедешь? В смысле? – спросил он сипло. – Не только машины хотят лопать, но и шоферюги… Денег дайте! Там при колонке магазин. И Добряку чего-нибудь куплю. Сунув руку в заведомо пустой карман, Арей, не глядя, сунул ей пару купюр. Варвара взяла, удивленно посмотрела: бумажки были крупные, – и вышла. – На месте стой! Раз-два! – негромко приказала Плаховна. Варвара застыла. – Вот что, голубка! Там во втором ряду на нижней полке будут стоять бутылки! Возьмешь первую с краю. Это скромненький такой коньяк в три звездочки. Хотя и дешевый, но в отличие от всего прочего, что там стоит, – настоящий! – строго сказала Аида Плаховна. Варвара удивленно воззрилась на нее, желая спросить, откуда бабулька знает, что и где стоит в магазине, который старушка и снаружи-то едва видела. Но спрашивать не стала, выразительно хмыкнула и пошла. – Запустил ты девчонку! Характера столько, что ветер подует – до потолка взлетит! – заметила Мамзелькина, провожая ее взглядом. – Это все свет! – с гневом заявил Арей. – Вырастили из девчонки непонятно кого! Хамит, не слушается! Разболтанная, своевольная! В одно ухо влетает – в другое вылетает! Плаховна сочувственно закивала. – Ох уж этот свет! Монстров плодят, натурально! И главное, в кого бы! Такой спокойный тихий папа! Хоть бы ножкой когда на кого топнул! Хоть бы муху обидел! – согласилась она. – АИДА! – Да что ты меня все аидкаешь! Плаховна я! Дурачишь ты меня, Арей, ой дурачишь! Мечник напрягся. – Это еще почему? – Да вот с дриадой. Я-то ее для Лигула ищу: его приказ. Доверяет он моему чутью. А ты ведь свой интерес имеешь. – Какой? – жадно спросил Арей. Аидушка протянула руку и задиристо толкнула его кулачком в плечо. – А то сам не знаешь! Ежели девчонка привяжется к тебе, хотя бы и не зная, кто ты, ее эйдос начнет темнеть! А он и так дохлый совсем, больной, половинчатый. Сам подумай: много б тебе за него дали, если б ты на него меняться с нашими стал, не говоря, чей он? Силенок-то в нем, как в квелой курице! Ярким-то эйдосом звезду новую зажечь можно, а этим мопеда, извиняюсь, не заведешь! Арей засопел. Одно дело – знать правду самому, и совсем другое – ее услышать. – Меф-то со мной сколько общался, и ничего! Не потемнел! – сказал он хмуро. Мамзелькина хихикнула. – Ты мужской эйдос с женским не сравнивай – это все равно как сухарь и сдобная булка. Сухарь лежит себе месяцами – полеживает, только больше еще черствеет, а в булке едва зараза какая заведется – моментально вся в плесени!.. Да и с Мефом-то Дафна рядом была, выправляла. Ты на Вихрову посмотри! Вроде как и не привязывалась к тебе, а эйдос-то едва чадит. Проку от него! Вот народ и не зарится. Плаховна перестала хихикать и удивленно вслушалась в себя: не звякнет ли копилочка. Нет, не звякнула. Арей молчал. – Ну а если ожерелье дриады раздобыть – это как рыбу, чуток подпорченную, в морозилку засунуть. Все процессы в эйдосе законсервируются. Замрет как есть на долгие годы. Даже если тебя убьют, мрак его не скоро получит, хотя бы Лигул к ней из-под земли тоннель прогрыз, – лукаво продолжала Плаховна. Арей старался не смотреть на нее. Старуха читала его как открытую книгу. – Да только тут какая штука! – коварно продолжала Мамзелькина. – Не только темнеть, он и светлеть не сможет! Сил-то от бусины у него не прибавится. Консерва она консерва и есть! Мумия-то фараонова не сказать что гнилая – так ведь и жизни в ней нет!.. А как тело умрет – все равно консервированный эйдос мраку отойдет! – Аида! Что-то ты много о моей дочери волнуешься! – с подозрением сказал Арей. Аида Плаховна вздохнула. – Да я и сама дивлюсь! Не скажу, что совесть мучит, да все ж покусывает. Жену-то твою с девчонкой я тогда скосила, хоть на Яраате, возможно, и больше вины… Да и тебе, рубака глупая, я добра желаю. Хо-хо! Мрак: а друг другу добра желаем! Нет чтобы зла пожелать! Арей от слов Мамзелькиной не расчувствовался, поскольку знал, что слово у нее словом, а дело делом. Велят скосить – скосит, велят погодить – погодит. – Надолго ты с нами? – спросил мечник. Прежде чем отвечать, Мамзелькина на миг закрыла глаза. Должно быть, у нее был срочный вызов. Не прошло и секунды, как она, преспокойно поправив рюкзачок, сообщила, что сама пока не знает. Как коса велит, так и поступит. Опять же дриаду велено найти. – Ясно, – сказал Арей угрюмо. Уже минуту некая мысль не давала ему покоя. Раза два он быстро посмотрел на Аиду, после чего, протянув руку, попросил: – Ну-ка, дай посмотреть твой свиток! Старушка замотала головой: – Не имею права! Секретная документация! – Плаховна! – настойчиво повторил Арей. – Не могу! И не проси! Меня за такое по головке не по… ик!.. Не положено! – Аида! А ведь все эти коньячки дешевые – дрянцо! Из моего маленького дубового бочонка ты и не пробовала толком!.. – сказал Арей. Мамзелькина забеспокоилась. Острый носик ее вспыхнул и погас. – Нет у тебя больше никакого бочонка! У тебя и резиденции нету больше! Выперли тебя! Че я, не знаю? – заявила она решительно. Арей молчал. – За такие дела, знаешь, что бывает? – снова сказала Мамзелькина. Мечник рассеянно посмотрел в окно. По шоссе проносились машины. Через лесок, в поселке, коптила небо труба котельной. Аида Плаховна заволновалась, зашевелилась на сиденье и в волнении уронила рюкзак. Из бокового кармана выпрыгнул свиток. Перелетел через спинку переднего сиденья, упал на колени мечника и сам собой развернулся на нужном месте. |