Онлайн книга «Только любовь»
|
Вкус приготавливаемых Чероки снадобий и смесей был, как правило, ужасным, но старая женщина утверждала, что именно в этом их сила. Шеннон украдкой оглядела комнатку. Обычно возле плиты стояло ведро с водой, на полу был изрядный запас дров, а на плите что-то жарилось или варилось. Нередко можно было увидеть свежеиспеченные лепешки. Сегодня ведро было пусто, дров едва ли хватит даже на растопку, а съестным даже не пахло. – Пока я шла сюда, мне захотелось пить, – сказала Шеннон, потянувшись к ведру. – Не возражаешь, если я принесу воды? Поколебавшись, Чероки пожала плечами. – Ручей страшно холодный, у меня ломит зубы, если я пью такую ледяную воду, – пробормотала старая женщина. – Тогда я сейчас принесу воды, и ее можно будет немного подогреть. Опять поколебавшись, Чероки вздохнула: – Я очень благодарна тебе, Шеннон. Я сегодня неважно себя чувствую. Шеннон сбегала за водой и принесла в комнату дров. Укладывая их между койкой и плитой, она искоса посмотрела на Чероки и с огорчением отметила, что та выглядит бледной и изможденной. – Пока я здесь, – бодрым голосом проговорила Шеннон, я вычищу этот горшок и приготовлю суп. Ничто не подкрепляет лучше супа. На сей раз Чероки даже не пыталась возражать. Она просто откинулась на кровати и тихонько ругнулась. – Я поскользнулась, когда несла воду. Это было дней шесть назад, – призналась Чероки. – Подвернула лодыжку. После припарок стало получше, но пока еще проклятая нога побаливает. – Побереги ее, – посоветовала Шеннон, отскабливая горшок. – Со временем заживет. Чероки еле заметно улыбнулась: – Я точно такой же совет давала Молчаливому Джону, когда Разорбек наступил ему на ногу. – Надеюсь, что ты не в пример ему последуешь хорошему совету. – А самого Молчаливого Джона нет… Это было не похоже на вопрос. Это скорее прозвучало как утверждение. Однако Шеннон сделала вид, что Чероки спрашивает, а ей следует отвечать. – Да, пока никаких вестей… – Ты должна смотреть правде в глаза… Ты стала вдовой. Шеннон ничего не ответила. – Даже до Калпепперов это дошло, – продолжала Чероки, – а ведь их не заподозришь в большом уме. – Я оденусь в одежду Молчаливого Джона и снова проеду на Разорбеке через перевал. Чероки хмыкнула: – Не рассчитывай, что тебе и на этот раз удастся их одурачить. Шеннон пожала плечами: – А что же делать? – Что ты можешь сказать о мужчине по прозвищу Бич? – спросила Чероки. – Маленький Медведь сказал, что он ехал по твоим следам от самой лавки. – Маленький Медведь такой же сплетник, как и его дядя – Раненый Медведь. Однако Чероки ждала, когда Шеннон расскажет ей о Биче. Вместо этого Шеннон сосредоточила все свое внимание на приготовлении супа, словно для нее это был вопрос жизни и смерти. * * * – Так что же? – Чероки отнюдь не собиралась отступать. – Ты о чем? – О Биче, как ты сама понимаешь. Он нашел тебя? – Да. – Несносная девочка! Ты слишком долго общалась с Молчаливым Джоном!… Что произошло между вами? – Я заставила его уехать. – Каким образом? – С помощью Красавчика и дробовика. – Гм! – хмыкнула Чероки. – Если этот парень уехал, то сделал только потому, что так сам решил, а не потому, что ты его запугала… А что он хотел? – Того же, чего хотят и Калпепперы, – заносчиво сказала Шеннон. – Сомневаюсь. Он не из числа тех, кто бегает за каждой юбкой. Шеннон подняла голову, удивившись тому, что Чероки, оказывается, способна сказать доброе слово о ком-либо из мужчин. – Ты знаешь Бича? – спросила Шеннон. – Не напрямую. Раненый Медведь и Вулф Лоунтри поддерживают отношения друг с другом, а Лоунтри на короткой ноге с Рено – братом Бича. – Рено? Этакий громила с ружьем? – удивилась Шеннон. – Да, но он пускает его в ход лишь тогда, когда его вынуждают. Вообще-то он заядлый охотник за золотом. Можно подумать, что он общается с духами, когда узнаешь, как ему со своей женой Евой удается найти золото. Об этом Вулф Лоунтри рассказал Раненому Медведю, а… – А Маленький Медведь рассказал тебе, – закончила фразу Шеннон. – До тебя новости доходят с быстротой молнии. Чероки хмыкнула: – Что еще остается делать в моем возрасте? Вообще мужчины любят посплетничать даже больше, чем женщины, это уж точно. За исключением Молчаливого Джона, конечно. Разговаривать с ним – все равно что с могильной плитой. Уж не знаю, как ты это переносишь. Я из-за него чуть было не начала пить. – Я и не знала, что ты так давно знаешь Молчаливого Джона. Чероки наклонилась и стала ощупывать вывихнутую лодыжку. В комнате повисла тишина. – Ну вот, я тоже замолчала, – пробормотала Чероки через некоторое время. – Я не против тишины. Джон сам любил читать и приучил меня. Только я Платону предпочитаю стихи. Чероки фыркнула: – Я видела, что твои чемоданы забиты книгами. Пустая трата времени, если, конечно, там не пишут о травах. – Зимой много свободного времени. – Это неестественно – не разговаривать с людьми! – Почему же, я разговариваю с собой и с Красавчиком. – Очень трогательно! И наверное, одна твоя половина дает умные ответы другой половине. Вот только неизвестно, которая из них. Улыбнувшись, Шеннон проверила воду, которую поставила подогревать на плиту. – Как насчет чая с ивовой корой? – предложила Шеннон. Чероки скривилась. – Отвратительное пойло! Хуже помоев! – Твоей лодыжке станет лучше. – Пойло! Не обращая внимания на возражения Чероки, Шеннон подошла к обшарпанному деревянному сундучку и подняла крышку. В нос ударили запахи трав. Ивовую кору найти оказалось нетрудно, а поскольку в отличие от других она была мягкой, то и раскрошить ее было делом одной минуты. Когда Шеннон заварила чай, Чероки залезла под кровать и достала холщовый мешочек. Из него она извлекла замотанный в папиросную бумагу пакет. Не говоря ни слова, она снова уселась на койке, поглаживая пакет шишковатыми в царапинах пальцами, словно он содержал нечто очень дорогое. Когда Шеннон поднесла Чероки лекарственный чай в металлической кружке, старая женщина словно бы не заметила этого и посмотрела в глаза Шеннон. |